Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
— У тебя плохие новости, касающиеся финансирования нового реабилитационного крыла?
— Речь пойдет не о работе. — Лайла закусила губу.
Его беспокойство усилилось. Ведь они были друзьями в течение четырех лет. Отойдя от стены, он направился к ней, и его обонятельные рецепторы уловили ее запах. Он был легкий, едва слышимый. В больнице запрещалось использовать сильно пахнущие парфюмерные и косметические средства. Однако аромата Лайлы оказалось достаточно, чтобы его пульс участился.
Она наблюдала за каждым его шагом. Несомненно, от нее не укрылось, что после напряженного рабочего дня его хромота стала заметнее. Он уже давно перестал ее стесняться. У него слишком много важных дел, чтобы обращать внимание на жалость других людей. Он знал, что ему крупно повезло, что он вообще может ходить.
— И что за важное дело заставило тебя устроить сцену, которая весь следующий месяц будет главной темой для больничных сплетен?
— Это касается того, что случилось после рождественского благотворительного вечера.
Карлос резко застыл на месте. Одна ее фраза снова пробудила воспоминания о том вечере, когда они пробрались сюда, в его кабинет, а затем поехали к нему домой, где провели вместе ночь. Эти воспоминания стали еще ярче после того, как она вошла в его душевую кабинку. Хорошо, что она так быстро передала ему полотенце и не заметила, как его тело отреагировало на ее появление. К счастью, ему удалось удержать под контролем свое либидо.
Однажды он уже повел себя довольно безрассудно, пойдя на поводу у своей страсти и переспав с Лайлой. С тех пор он мучился каждый день, вспоминая ту ночь и понимая, как легко было бы снова поддаться искушению. Думая о том, как она ласкала его взглядом несколько минут назад, он отчаянно перебирал в уме причины, по которым ему следует держать руки подальше от нее.
Но каким-то образом его палец самопроизвольно потянулся к локону у нее над ухом. Мягкость ее кожи, шелковистость волос вмиг лишили его остатков самоконтроля.
Ее зеленые глаза загорелись от желания за мгновение до того, как его ладонь легла ей на затылок. Затем он сделал последний шаг ей навстречу, и их тела прижались друг к другу.
— Карлос, — прошептала Лайла, положив ладони ему на грудь, — ты такой самонадеянный.
Все же она его не оттолкнула, и он мгновение спустя накрыл ее губы своими. Желание пронзило его подобно острому скальпелю. Рассерженная, Лайла схватилась за его халат и неистово рванула его на себя. Ее язык мгновенно проник вглубь его рта и столкнулся с его языком. Карлос вспомнил, как быстро она воспламеняется. Избегать ее эти несколько недель было необходимо и в то же время бесполезно.
Рано или поздно это должно было случиться. Он запустил пальцы в ее волосы. Шпильки вылетели из них, и шелковистые пряди заструились по его коже. Как просто было бы сейчас стащить с нее костюм и раздеться самому. Кожаный диван в другом конце кабинета так и манит продолжить начатое.
Но стол гораздо ближе.
Резким движением Карлос смахнул со столешницы красного дерева держатель для ручки, календарь и блокнот, и они с грохотом разлетелись по полу. Затем, слегка наклонив Лайлу, он положил ладони ей на ягодицы, слегка ее приподнял и посадил на край стола. Когда он расстегнул верхнюю пуговицу жакета и погладил ее грудь под атласной блузкой, Лайла запрокинула голову и одобрительно застонала. Тогда он спустил жакет с ее плеч и просунул ладонь спереди под пояс ее юбки, чтобы вытащить блузку.
Неожиданно Лайла застыла в его руках. Ее реакция подействовала на него как холодный душ, вернув к реальности. Отстранившись от нее, он прислонился к столу рядом с ней и сделал глубокий вдох. Она быстро надела жакет. Ее волосы оказались под ним.
Пора расхлебывать кашу, которую он сам заварил.
— Лайла, я, видимо, совершал ошибку, пытаясь игнорировать то, что произошло между нами в ночь после благотворительного мероприятия.
— Ты прав, черт побери, это действительно произошло, — отрезала она, слезая со стола и застегивая дрожащими пальцами пуговицы. — Поверь мне, я вряд ли когда-нибудь об этом забуду.
На это у Карлоса нашелся один-единственный ответ:
— Тот факт, что я ношу фамилию Медина, очень усложняет мою жизнь. Ради тебя и ради себя самого мне бы хотелось, чтобы все было проще, но, к сожалению, это невозможно. — Протянув руку, он высвободил ее волосы из-под жакета. — Думаю, нам следует быть друзьями и любовниками.
Ее глаза расширились и уставились на него не мигая. Она открыла рот и снова закрыла, после чего из ее горла вырвался смешок. Затем она обхватила рукой свой живот и, закрыв глаза, засмеялась громче, недоверчиво качая головой.
— Лайла? — Карлос приподнял ее подбородок, и она снова открыла глаза. — Для нас обоих было бы лучше дать волю этому взаимному желанию, а когда оно угаснет, вернуться к нормальной жизни.
Она перестала смеяться. Ее лицо помрачнело.
— Некоторое время назад я бы с тобой согласилась, но боюсь, что сейчас для этого уже поздно, Карлос.
Разочарование, охватившее его, оказалось сильнее, чем можно было ожидать. Ему следовало прийти к ней раньше. Наверное, она обижается на него за то, что он так долго ее игнорировал.
— Я не согласен, — возразил он.
— Ты не знаешь всего, Карлос. — Лайла выпрямилась во все свои пять футов шесть дюймов. Даже на каблуках она едва доходила ему до плеча. — Я беременна. Уже почти три месяца. Ты отец этого ребенка.
Беременна?
Ее сообщение подействовало на него как удар под дых. Но потрясение быстро сменилось недоверием. Затем он ощутил горечь предательства.
А ведь он думал, что уже привык к тому, как легко люди обманывают друг друга! Из его горла вырвался горький смешок.
Лайла сложила руки под грудью, словно защищая своего будущего ребенка.
— Если ты сделал это в отместку за мой смех, я этого не оценила. Не вижу здесь ничего смешного.
— Поверь мне, я тоже. — Рубцы на его спине запульсировали, напомнив ему обо всем, что он потерял более двадцати пяти лет назад во время государственного переворота на Сан-Ринальдо. Остальным он говорил, что повредил позвоночник, в юности упав с лошади. Эта ложь была не такой страшной, как правда.
Ее губы плотно сжались, гнев стал почти осязаемым.
— Думаю, этого маловато, чтобы рассказать нашему ребенку, когда он вырастет.
— Нашему ребенку? Я так не думаю. — Если у кого и есть причины для гнева, так это у него. — За недостаточностью улик я тебя оправдаю и буду считать, что ты просто ошиблась насчет того, кто отец твоего ребенка. Мне было бы неприятно думать, что ты нарочно пытаешься навязать мне ребенка другого мужчины.
Лайла больно ударила его ладонью по лицу:
— Ты мерзавец!
— Прошу прощения? — спросил он, приложив руку к щеке.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
