Это строение находилось неподалеку от Квентина, на севере Вермонта. Часть его можно было рассмотреть в просветах зарослей хвойного леса, что зеленел в четверти мили от двухполосной асфальтовой дороги, петлявшей справа от горного склона. За ним поднималась другая, более высокая гора. Сейчас она сияла осенним разноцветьем кленовых листьев. Параллельно дороге тянулось проволочное ограждение, которое с обеих сторон поворачивало под прямым углом и, уходя вверх, исчезало в лесной чаще. Не видя всего ограждения, трудно было гадать о его протяженности, но вы бы не ошиблись, если бы предположили, что эта земельная собственность занимала не меньше сотни квадратных акров. Ближайшим зданием — не считая того, что стояло на горе, — была станция обслуживания, которая располагалась прямо за поворотом асфальтовой дороги. От деревообрабатывающей фабрики, находившейся впереди, вас отделяло бы несколько миль.
Покой. Тишина.
Умиротворенность.
Глядя на заросший соснами горный склон, можно было заподозрить, что полускрытое деревьями строение служило убежищем какому-нибудь миллионеру, отдыхавшему здесь от Бог знает какого своего бизнеса.
2
Это также могло быть каким-нибудь лыжным курортом, закрытым до первого обильного снегопада. Или…
Но, даже обойдя ограду, все равно невозможно было получить ответа на эти вопросы. На воротах не было почтового ящика, да и сами ворота почти никогда не отпирались. Узкая тропинка с противоположной стороны земельного владения была окаймлена густым кустарником и завалена трухлявыми сосновыми стволами. Ник чему не привели бы и попытки удовлетворить любопытство наведением справок в конторе деревообрабатывающей фабрики. Ее рабочие, как и все истинные жители Новой Англии, были рады поговорить о погоде, но не о своих делах и не о занятиях своих соседей. Впрочем, это не имело значения. Они тоже ничего не знали, даже если кое-что слышали.
С высоты птичьего полета постройка на склоне горы оказалась бы более крупным сооружением, чем можно было предположить, глядя с дороги. Кроме того, при ближайшем рассмотрении оно выглядело бы не совсем уединенным. Дело в том, что на равном удалении от него, в форме квадрата, располагалось несколько других менее заметных домов. Они соединялись двумя пересекающимися белокаменными дорожками. Крыши маленьких домов были скопированы с двух остроконечных скатов над главным зданием. Между дорожками были разбиты цветочные клумбы, росли деревья и кусты. Планировка участка отличалась симметричностью.
Несмотря на внушительные размеры застроенного участка последний явно не изобиловал досужими обывателями. На газоне виднелась крошечная фигурка садовника. Двое маленьких на расстоянии рабочих возились с яблонями в фруктовом саду, разбитом с внешней стороны домов. С противоположной стороны, над ухоженными грядками огорода, курился дымок костра. Судя по размаху сельскохозяйственных работ, это поселение могло насчитывать немало обитателей — и тем удивительней было, что, за исключением упомянутых, других признаков жизни не наблюдалось. Если сюда приезжали гости, то они, как и хозяева строений, сейчас едва ли отказали бы себе в удовольствии подышать свежим осенним воздухом. В такой погожий день ни один человек не смог бы усидеть дома, не имея на то какой-нибудь важной причины.
Но уединенность была только частью тайны, окружавшей это место. Начиная с 1951 года, когда сюда прибыли строители, набранные не в ближайшем городе, что обошлось бы гораздо дешевле, — жители Квентина не переставали гадать о том, что происходило на горе и на ее сосновом склоне. С отъездом строителей местные газеты даже вспомнили о том, как в конце войны в Нью-Мексико разрабатывалась атомная бомба. Тогда, писали газеты, в пустыне был возведен целый город. Местные власти ожидали увеличения бюджетных ассигнований, предсказанных газетчиками, однако их ожидания были напрасными, ибо самое странное обстоятельство заключалось в том, что немало людей вошло в ворота этого секретного города — когда он был уже построен, — но ни один человек еще не вышел оттуда.
3
Каждый из двадцати стандартных блоков состоял из двух этажей. Внизу находилась комната для занятий, оборудованная по выбору обитателя. Тут можно было рисовать, лепить, прясть или работать по дереву. Кроме того, к блоку примыкал небольшой, огражденный стеной участок, где хозяин блока мог посвятить досуг выращиванию овощей или цветов.
В данном случае жилец выбрал физические упражнения и занятия словесностью. Такое сочетание помогало ему сосредоточивать мысли. В прошлой жизни он изучал принципы дзэн-буддизма и знал, что гимнастика сама по себе есть нечто иное, как работа духовных сил. Поэтому он по часу в день поднимал гири, прыгал через скакалку и повторял различные каты восточных боевых искусств. Все эти упражнения он выполнял старательно, но не получая особого удовольствия от своего физического совершенствования, поскольку знал, что его тело было всего лишь инструментом души. К тому же результат ежедневных тренировок был не слишком ощутим. Мускулам все равно не хватало протеина, чтобы возмещать израсходованную энергию. Он не ел мяса. По пятницам его рацион ограничивался хлебом и водой. В некоторые дни он вообще обходился без еды. Его немало выручали врожденная непритязательность и привычка к дисциплине.
