Джеймс и Элли, старшие дети Кэтрин, сейчас учились в университете штата Джорджия. Разница в возрасте у них два года, они живут отдельно, но часто встречаются. Зак — ее младшенький, как называет его Кэтрин, — год назад начал учиться в средней школе и уже почти ростом с мать.
«Средняя школа», — вздохнула Кэтрин, накладывая тени на веки.
Она еще раз взглянула на часы и убедилась, что пока не нарушает график. Выбрала в шкафу темно-серый костюм и надела его. Он стильный, деловой и совсем не вызывающий. А когда застегивала молнию на юбке, вдруг разволновалась.
Колготки!
Именно их она хотела купить сегодня. Быстро проверив ящик с чулками, Кэтрин убедилась, что ее страхи оправданны. Ни одной подходящей пары, которую можно надеть в суд.
Потом ее осенило — Элли!
Кэтрин взбежала вверх по лестнице на второй этаж и вошла в комнату дочери.
«Боже, надеюсь, она не все вещи перевезла в свою квартиру».
Еще со школьных лет Элли Адамс как бы заведовала дамским бельем. Кэтрин не могла с полной уверенностью сказать, когда произошла перемена и какие именно чувства она питала по данному поводу, ибо многие вещи, которые носила Элли, казались ей гораздо более сексуальными, чем ее собственные предметы дамского туалета. Когда продавцы с Виктори-стрит стали присылать благодарственные открытки в их дом, она решила при случае переговорить с дочерью.
Кэтрин начала открывать верхний ящик комода и остановилась. В углу стояла фотография в рамочке, где они обе запечатлены несколько месяцев назад. Оказывается, Элли сделала копию. Фото так себе, вполне обыкновенное. Мать и дочь лежат на кровати и смотрят телевизор. Их головы почти соприкасаются. Кэтрин еще несколько секунд изучала снимок, затем, испытывая чувство вины, открыла ящик с нижним бельем Элли. Нашла там то, что искала, — нераспакованную пару колготок «Живанши». К счастью, у мамы и дочки шестой размер, а их вкусы практически совпадают, по крайней мере в отношении колготок. Кэтрин подняла юбку, взяла колготки и начала ритуал одевания.
Часы показывали десять минут девятого.
Закончив, Кэтрин бросилась вниз по лестнице и отыскала пару черных туфель-лодочек, которые подходили к костюму. Потом схватила портфель и вышла из дома. По дороге в офис позвонила Шерри Уоллес.
— Привет, Шерри, это Кэтрин.
— О, Кэтрин! Слава Богу. Я просто с ума схожу.
— Галина передала мне ваше сообщение. Я сейчас иду за папкой с вашим делом. Что происходит?
— Марк хочет забрать детей. Шериф оформил бумаги сегодня утром. Я сказала ему, что вы в отпуске, однако он все равно настоял на своем. Как они могут так поступать?
Она выпалила все одним духом.
— Успокойтесь и скажите точно, что он утверждает.
— Утверждает?
— Прочтите, что там в бумагах.
— Одну минуту.
Кэтрин услышала шорох переворачиваемых листов.
— Вот… он говорит, что я негодная мать и в интересах детей необходимо лишить меня материнства. Он также утверждает, что я не обеспечиваю в семье нормальный моральный климат.
Голос Шерри Уоллес дрогнул, когда она читала последнее предложение. Она заплакала.
Кэтрин обратилась к ней:
— Послушайте, я понимаю, что вам трудно, но у нас мало времени. Есть там что-нибудь еще?
— Это все, — ответила Шерри, глубоко вздохнув. — Извините.
— Не извиняйтесь. Вы имеете понятие, о чем он говорит?
— Нет.
— Совсем нет?
— Клянусь Богом, Кэтрин!
Кэтрин начала рассматривать разные возможности. Она хорошо знала Ричарда Ройяла и понимала, что тот не станет подавать документы ради проформы. Чего-то определенно не хватает.
— Я перезвоню через пять минут. Мне нужно поговорить с адвокатом противоположной стороны и узнать, сообщит ли он мне суть деда.
Кэтрин дала отбой и набрала номер Ройяла. На втором звонке ответила секретарша.
— Приемная Чамблиса, Ройяла и Балларда.
— Говорит Кэтрин Адамс. Можно позвать мистера Ройяла?
— Одну минуту, мадам. Я узнаю.
Наступила пауза. Через десять секунд Ричард Ройял вышел на связь:
— Как дела, Кэтрин?
— Не очень хорошо, Ричард.
— Знаю, знаю, — проговорил он. — Извините, что пришлось так поступить, однако у нас не было выбора. Я настаивал на том, чтобы подождать до вашего возвращения из отпуска, но мой клиент очень расстроен и требует возобновить дело немедленно.
«Пожалел волк овцу…» — подумала Кэтрин.
— Понимаю. В чем заключается проблема?
— Если кратко, нам стало известно, что Шерри водит в дом мужчин, и Марк чувствует… ну… он не хочет, чтобы девочки жили в таком окружении. Эта женщина показывает дурной пример дочерям.
Чем больше говорил Ройял, тем сочнее становился его южный акцент.
— Вы хотите сказать, что мужчины спят в доме Шерри Уоллес?
— Именно так, Кэт. Учтите, я не возражаю, если женщина водит дружбу с мужчинами. На дворе все-таки двадцать первый век. Однако нельзя заниматься этим на глазах у впечатлительных девочек. Это совершенно неприемлемо.
— Понятно. И у вас есть доказательства?
Ройял усмехнулся:
— Полагаю, я смогу доказать свою правоту, если вы это имеете в виду.
— На самом деле я хотела спросить, приглашаете ли вы свидетелей. Мне хотелось бы поговорить с ними до начала слушания.
— К сожалению, в данный момент у меня нет с собой досье. Мой помощник как раз готовит материал, а я занят с клиентом. Вот что я вам скажу, Кэт: нам надо переговорить еще до того, как начнется заседание, и посмотреть, не можем ли мы прийти к обоюдному решению.
— Меня зовут Кэтрин, Дик. Увидимся в суде.
Выключив телефон, Кэтрин поняла, что промахнула пару кварталов мимо офиса. Выругавшись про себя, она въехала на парковку и развернулась.
Галина ждала ее в вестибюле с папкой в руках. Как только девушка увидела большой «мерседес» Кэтрин, она сразу же бросилась к машине.
— Итак? — спросила она, передавая Кэтрин папку в окно водителя.
— Ройял говорит, Шерри принимает мужчин у себя дома в присутствии дочерей.
— Что? Не верю. Она ведь такая кроткая. Не может быть. Она печется о девочках.
— Будем надеяться, что она не печется о каком-то мужике при детях.
Галина удивленно подняла брови:
— Мы сегодня в плохом настроении?
— Да не особенно, — ответила Кэтрин. — Окажите мне услугу. Позвоните в аэропорт и узнайте, есть ли вечером самолет до Майами. Не знаю, как долго продлится слушание. Возможно, мне придется лететь поздним рейсом.
