class="p1">Закончив разговор, убрал телефон и смело шагнул в подъезд, беспечно насвистывая популярный мотивчик. Оборотни не разочаровали и решили взять живьём. Я исключительно на мышечной силе и простых человеческих умениях попытался оказать сопротивление и умудрился парочку раз хорошо приложить одну из тварей. Пусть знают, что даже «выгоревший» сержант Горюнов не зря на фронте хлеб свой ел!
Естественно, повязали быстро: с оборотнями тягаться далеко не каждый одарённый сможет, а про нормального человека и говорить не приходится. Удар по затылку погасил сознание. Очнулся с мешком на голове уже в багажнике машины, трясущейся по грунтовой дороге. Значит, уже за городом. Интересно, телефон мой выбросили? По нему легко запеленговать похитителей. Хотя на него надежды мало. Просто приятно осознавать, что есть связь с «большой землёй». Успокаивает.
Через полчаса автомобиль остановился, и меня очень невежливо выгрузили из него. Ни черта не вижу, но чувствую, что где-то в лесу. Завели в какое-то строение, примотали скотчем к столбу и только после этого сдёрнули мешок с головы. Могли бы и не заморачиваться. Сами же в масках! Хотя того самого майоришку я узнал сразу по приметному шраму на губе.
— Да вы хоть знаете, утырки, кого украли! — начал быковать я, пытаясь получше оценить своих противников. — Я сержант Генерального штаба! Да меня сам генерал знает! Да я императором награждённый! Хана вам, паскуды, за такое по отношению к боевому ветерану, раненому в нескольких местах!
— Знаем, — усмехнулся один из оборотней, подойдя ко мне и схватив ладонью за лицо.
Зря он так. Контакт со мной не очень полезно действует на подобных тварей. Поняв свою ошибку, он отскочил в сторону и, проматерившись, продолжил как ни в чём не бывало.
— Сержант Данила Юрьевич Горюнов. Имеешь минус Дар. Бывший курсант Императорской Школы Спасателей. Переведён в армейские части. Храбро сражаясь, отличился на фронте, но выгорел. После этого назначен помощником адъютанта генерала Ростоцкого. Ничего не путаю?
— Нет. И чего вам от меня нужно, смертники?
— Поговорить, Охотник.
— Я больше рыбалку люблю.
— А я не о развлечениях. Ты охотник на оборотней. Кстати, достаточно известная личность в определённых кругах. Особенно всех поразил твой боевой серп кроу. До тебя ещё никто не мог приручить оружие вампиров. Не продемонстрируешь нам его?
— Если бы мог, — огрызнулся я, — то уже давно бы и с удовольствием. Как понимаю, вы все тут оборотни?
— Ты не чувствуешь нас?
— Нет.
— А вот мы тебя очень хорошо. Интересно, почему так? Быть может, твой Дар и не выгорел до конца?
— Было бы такое, то я вам так просто не дался бы.
— Если, конечно, не играешь. С каким заданием тебя внедрил в штаб генерал Ростоцкий?
— А смысл мне с вами трепаться? Для хорошего разговора нужны гарантии безопасности. Вы их дадите? Вряд ли.
— Я дам тебе гарантию, — неожиданно раздался голос за моей спиной. — Гарантию того, что ты сдохнешь или станешь одним из нас.
— Лучше сдохнуть, — честно признался я.
Новый персонаж! Он явно оборотень, но я его абсолютно не чувствую. Вообще нет ощущения присутствия за спиной, если бы не этот спокойный, достающий до всех нервных окончаний и заставляющий их вибрировать голос.
— Это не тебе решать, Горюнов. Мне и только мне. Ростоцкий прав, что сделал на тебя ставку. Твой Дар остался, хотя я никак не могу его понять. Словно закрыт от меня… Странно, но ненадолго.
Внезапно этот оборотень обхватил мою голову своими крепкими, сжимающими, словно тиски, ладонями. В глазах резко потемнело, мир поплыл. Сильнейшая боль впилась сверлом в мозг. Хочется орать, но не могу: я полностью парализован. Но вместе с тем в этом есть что-то очень знакомое. Меня стараются подчинить, как некогда пыталась суккуб Мила. Только делают это не ласково, а грубо взламывая блоки. Сам от себя охреневая, понял, что могу сопротивляться, и начал защищать свой бедный мозг суккубовской энергией. Много же тогда мы с Чахом её хапнули!
В очередной раз, находясь в состоянии стресса, делаю то, о чём раньше не подозревал. И боль постепенно стала утихать, в конце концов, исчезнув полностью. Хватило сил даже слегка повернуть голову. Таинственного гада не увидел, успев рассмотреть лишь очень знакомый перстенёк, что раньше наблюдал у одного крутого дядечки. Не может быть! Это же фамильный перстень императора Александра Пятого!
Руки резко исчезли. Минутная пауза. Не знаю, то ли венценосный Шурик приходит в себя от разочарования, то ли восстанавливает силы, но к общению он явно больше не расположен. Значит, готовимся уходить в ускорение, материализовав уже рвущийся в безумной ярости наружу боевой серп. Одновременно против императора и его своры я вряд ли выстою, но это будет славная охота, сержант Горюнов!
Глава 2
— Что ж, Горюнов, — продолжил незнакомец, по-прежнему стоя за моей спиной. — Не врали доклады о твоей некоторой уникальности. Правда, пока лично не убедился, не верил до конца. Сопротивляться МНЕ на ментальном уровне мало кто способен. Но, к сожалению, это твой приговор. Искренне жаль, что такой ценный материал пропадает. Только подобные уникумы не поддаются контролю, даже находясь в почти выгоревшем состоянии.
— Почти? — зацепился я за нужное слово, продолжая играть беспомощного терпилу. — Значит, есть шанс восстановиться?
— Нет шансов. Господа офицеры, уничтожьте нашего пленника. Только не надо тут устраивать кровавую баню. Её этот мерзавец заслужил, конечно, но если его задание выявить в Генеральном штабе вас, то могут сильно насторожиться кураторы сержанта. Пусть будет несчастный случай. Естественно, не за городом, а в самом Ярославле.
— Автомобильная катастрофа? — деловито переспросил майор со шрамом на губе. — Или что-то более изощрённое, Вожак?
— Чем обыденнее, тем лучше. Например, таксист не справился с управлением. Конечно, это тоже может вызвать беспокойство генерала Ростоцкого. Но пока идёт следствие по инциденту, мы выиграем время. Наши товарищи из следственного комитета помогут усложнить дело. Заодно проследим, кто больше всего будет интересоваться телом господина Горюнова. Тоже нужная информация. Ну а этот домик сожгите.
— Извините, Вожак, — попытался возразить один из оборотней, — но здесь очень удобное место для подобных свиданий. Быть может…
— Я сказал: сжечь!
