а на ведьму спихнули…
Поднялся гвалт. Кухарки перебивали друг друга, спеша поделиться своим «драгоценным» мнением.
Я поняла, что получила достаточно информации, и решила не показываться им на глаза. Успею ещё.
Развернулась, чтобы уйти, как вдруг на меня кто-то налетел и прижал к шершавой стене. Я не издала ни звука, лишь напряженно уставилась в хищное мужское лицо, нависшее надо мной.
Мужчина был молод, черноволос, одного со мной роста, крепок и силен, черты лица грубые, острые и какие-то неприятные. Жадный блеск в глазах, на губах — кривая ухмылка.
— Попалась, крошка, — проговорил он, совершенно не стесняясь близости местных слуг. — Наконец-то ты выбралась из своей конуры. Теперь-то мы с тобой потолкуем, правда? Помнишь, я обещал отлично провести с тобой время? Так вот, я привык сдерживать свои обещания…
Тон, которым всё это было сказано, недвусмысленно намекал на то, что мужчина собрался меня изнасиловать.
Картина происходящего в жизни этой Евангелины пополнялась всё более отвратительными подробностями. Её считали ведьмой, ненавидели и презирали слуги. Терроризировал мутный тип-блондин, обвиняя в каком-то предательстве. Наказывал при этом физически, плетьми.
А теперь ещё и этот боров пытается её поиметь. Бедняжка! Неудивительно, что она умерла. Но я-то очень люблю бороться со всякого рода злом, правда? Просто обожаю!
На губах заиграла зловещая улыбка. Это настолько поразило мужчину, что он широко распахнул глаза.
— Ух ты ж! Неужели на сей раз ты не станешь ломаться? — прошептал, не скрывая радости. — Одумалась, решилась, оценила перспективы? Я буду нежен, поверь, и твой благоверный ничего не узнает, обещаю!!!
— Ломаться действительно не стану, — ответила я, широко улыбаясь и смотря на него с торжеством. — Я предпочитаю сама кого-нибудь ломать. Давненько уже не имела дел с насильниками, соскучилась, знаешь ли!
Из всей моей речи мужика напрягло только слово «насильник», но он решил от него отмахнуться и начал наклоняться, чтобы бесстыдно меня поцеловать посреди коридора. А я поиграла бровями и произнесла:
— Я буду нежной, поверь! — голос мой стал томным, многообещающим, и наглеца затрясло от вожделения.
И тогда я слегка отвела ногу назад, а после изо всех своих сил ударила его между ног коленом.
Удар у меня был поставлен очень хорошо. Мужчина замер, выпучил глаза, схватился за причинное место, а после заорал и повалился на пол, подергиваясь в конвульсиях от боли.
— Приятно провести время, — бросила я насмешливо, приподняла широкие юбки и поспешно устремилась по коридору, чтобы не засветиться перед слугами, которые наверняка услыхали неистовый вопль поверженного насильника.
Да, весёлая у меня новая жизнь, однако! Буду считать, что приехала на оригинальный курорт…
Глава 4. Говорите… настоящая ведьма?
Очень многое в судьбе человека зависит от того, как он относится к жизни. Точно так же, как люди наращивают мышечную массу и приобретают полезные привычки в питании, можно научить себя позитивному мышлению и взгляду на жизнь. Я не скажу, что это легко, но ведь и спортом заниматься — это не на диване лежать.
Именно так я развила в себе способность смело смотреть всякого рода вызовам в глаза. Я не родилась такой, но упорным трудом переламывали в себе ростки всякого страха и неуверенности. Много лет училась отмахиваться от уныния и слабости, укрепляя душу внутренним контролем, а тело силовыми нагрузками.
Когда ты ставишь себе цель не дружить со страхом, когда всегда готов верить в лучшее, то тогда с тобой происходят чудеса. Поэтому я не боялась. Не боялась нового мира и встречающихся в нём откровенно неадекватных людей. Немалую роль сыграл и тот факт, что я могла за себя постоять, этого не отнять, ведь я не чувствовала себя беззащитной девушкой перед лицом неведомых опасностей.
Это не самоуверенность, а определенная уверенность в себе, которая делает личность человека цельной.
Вот и сейчас меня мало интересовало то, какие последствия привалят после случившегося в коридоре. Тип, который получил коленом по самому драгоценному, возможно будет мстить, но… я же могу еще разок его ударить, не так ли? А судя по реакции, вряд ли у него есть хоть какие-либо боевые навыки, кроме тупой грубой силы.
Уверенно свернула в еще несколько поворотов. Наткнулась на парочку служанок, которые по понятной причине меня полностью проигнорировали. Проигнорировала их в ответ (потолкую попозже) и, наконец, достигла лестницы, ведущей на верхние этажи.
Второй этаж оказался точной копией первого: те же пустынные мрачные коридоры с множеством дверей и практически полная тишина вокруг. Видимо, слуг в поместье работало не так уж много или же все они были сосредоточены где-то в других местах.
Наконец свернула в коридор, заканчивающийся огромным окном. Подойдя к нему и выглянув на улицу, заметила, что двор перед парадным входом выглядит очень даже ничего. Каменная лестница с перилами, аккуратные аллейки, клумбы, большой сад — всё это выглядело не в пример лучше того, что я наблюдала на противоположной стороне здания.
Значит, тот пропахший навозом и псиной двор был, так сказать, «задним». Впереди я заметила каменные стены ограждения, а за ними ничего не смогла рассмотреть: слишком далеко.
А владения блондинчика довольно обширные…
Вернувшись, решила идти дальше, но в этот момент услышала громкие шаркающие шаги. Дверь неподалеку открылась, и оттуда неуклюже вышла очень старая женщина, одетая в выцветшую одежду служанки. Ее передник не был белоснежным, как у остальных прислужниц, да и на одежде местами виднелись заплаты. Совершенно седые волосы были собраны в традиционный пучок на макушке. Бабуля была согнута и едва передвигалась. Неужели даже такое безобидное существо — бабушка-божий одуванчик — тоже посмотрит на меня с отвращением? Однако, когда она развернулась, у меня едва не отпала челюсть от изумления.
— Бабушка! — воскликнула я и бросилась к ней в безотчетном порыве.
Эта служанка так сильно напомнила мне мою бабулю Марию. Та умерла больше десяти лет назад, и я очень тосковала о ней.
Но, увы, это была не она. Я заметила это слишком поздно, уже держа женщину за плечи.
Та несколько испуганно смотрела мне в лицо и вдруг широко улыбнулась.
— Милая моя! — пробормотала она сиплым старческим голосом. — Неужто больше не будете гнать меня от себя?
Я опешила.
Значит, местная Евангелина почему-то обижала эту милую бабулю?
Я не ответила, растерявшись, а старушка тяжело выдохнула.
— Я верила, что однажды ты вспомнишь, как я ухаживала за тобой, когда ты была совсем малышкой…
Почувствовав неприязнь к бывшей хозяйке тела, я поспешила приобнять старую женщину.
— Да, я вспомнила, бабушка… — пробормотала я, представляя, что обнимаю бабушку Марию. На душе стало тепло.
