class="p1">По бокам от входной двери располагались клумбы, на которых кто-то из соседей выращивал цветы. Она увидела полицейское ограждение с натянутой красно-белая лентой, образующей неровный квадрат с выступом клумбы. И обведенный мелом силуэт. Алиса моментально вспомнила фильмы, в которых уже видела подобное. Перед ней было место преступления. Холодок пробежался по спине, она вздрогнула.
Окинув взглядом двор, Алиса громко сглотнула и присмотрелась к ограждённому месту. Небольшое темно-красное пятно располагалось поодаль на дороге, почти у самого края ленты. Девушка ощутила дрожь в коленях и спустилась по ступенькам, подходя ближе к бросающейся в глаза картине на асфальте. Судя по тонкому металлическому запаху, это была кровь. Сидя на корточках, девушка присмотрелась и заметила ещё несколько капель запекшейся крови.
— Не так много… Не понимаю…
Когда Алиса встала и выпрямилась, ее голова закружилась, пальцы вцепились в пакет. Она с трудом заставила себя сделать шаг назад. Алиса заставила себя отвернуться. Она на негнущихся ногах дошла до мусорного контейнера, выбросила пакет и остановилась, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
— Какой к чёрту мусор? Что я творю? Тут произошло…
Она обернулась и посмотрела на ограждение и капли крови у своего подъезда. Осознание, что увиденное могло оказаться последствием убийства, привело Алису в ужас.
— Убийство? — прошептала она. — Прямо у меня под носом? Под носом у всего спального района? Кого убили? Когда? И, главное, кто?
Мысли стаей птиц кружили в голове, клевали, кричали, не давая возможности успокоиться, все больше и больше заставляя её нервничать. «А что, если мой сон как-то с этим связан? Нет, это не… Я надеюсь, что это не так…» — успокаивала себя Алиса.
Стараясь дышать спокойно, она пошла в сторону магазина уже не с одной целью, а с двумя: не только купить продукты, но и узнать подробности произошедшего, прислушавшись к разговорам покупателей и продавцов.
Сплетни быстрее всего разлетаются среди пожилых людей. Поэтому, войдя в магазин, Алиса направилась в отдел с овощами, где три пожилые женщины о чем-то говорили. Подойдя чуть ближе и остановившись у коробки, девушка оторвала пакет и начала медленно выбирать помидоры, при этом прислушиваясь ко взволнованным голосам.
— …Оставили только ограждение и уехали, — закончила полноватая женщина в свитере, надетым поверх цветастого халата.
Стоящая напротив близорукая старушка в толстых роговых очках закрыла свой рот, причмокнув губами.
— Люба видела кого это они забрали? — трескучим голосом спросила она, словно обращаясь ко всем.
— Поговаривают, это та ж девка из сорок девятой, — вставила свое слово третья женщина с копной коротких черных волос. Она наклонилась к старушкам и что-то зашептала одной из них в ухо.
— Поди не шутишь? — вскрикнула самая старая из них. — Так и сказали?
— Говорю ж тебе, сказали, что убийство, — продолжила темноволосая, делая акцент на последнем слове. — Представляешь, на нашей улице! В нашем-то доме! Да убийство!
Женщина в свитере наскоро перекрестилась, близорукая старушка повторила за ней.
— А известно хоть как? Когда?
— Или кто?
— Да откуда ж! — фыркнула темноволосая женщина и выпрямилась. Внешне и по речи она напоминала большую взволнованную пчелу. — Они ж только вчера и уехали, обещали вернуться и показания взять у тех, чьи окна выходят на двор.
— У Любы да у Славы?
— Да с Любой они уж говорили, а Славы дома не было, небось опять ж загулял, — всплеснув руками, запричитала темноволосая женщина и посмотрела на Алису, которая клала к себе в корзину помидоры.
Женщина что-то шепнула худощавой старушке, и они втроем зашагали в сторону кассы, оставляя девушку наедине с услышанной информацией.
III
Слуха коснулся звук ветра, запутавшегося в листве ближайшего дерева. Взгляд скользнул по тонким изящным линиям фасада. Из приоткрытого окна время от времени проникал мокрый осенний воздух, колыхавший светлую ткань занавесок и касавшийся его щеки, из-за чего он крепче сжимал в пальцах кофейную чашку. Кафе выглядело мрачным, лишенным утренних лучей солнца, заглядывающих в окна с противоположной стороны здания к сонным и изнуренным жителям, что в очередной раз проклинали наступление нового дня. Ему на мгновение стало их жаль: просыпаться раньше, чем тебе бы хотелось, чтобы собираться и идти на работу, которая тебе не по душе. Но секунду спустя, пригубив ароматный кофе, он уже вновь испытал полное безразличие к проблемам человека, не желающего ничего менять в своей жизни и потому живущего там, где ему не хочется, с теми, кого не любит, с работой, которую ненавидит, и самим собой, которого не принимает.
Сонная светловолосая девушка в фартуке, оперевшись руками о барный стол, листала ленту новостей в телефоне. Похоже, она искала новую тему для разговора с молодым человеком, который должен вот-вот прийти и надеть фартук, висящий на крючке рядом с ней. «Заметят», — лениво подумал человек, делая маленький глоток кофе.
В противоположном углу кафе сидела пара пенсионеров благородного вида. Дама с маленькой нахохлившейся собачкой породы пекинес. Изящный тонкий ошейник, едва заметный под длинной шерстью, был соединен с поводком, который женщина держала в тонкой ладони. Седые собранные в аккуратный пучок волосы дамы украшала позолоченная заколка, светло-голубые глаза с едва уловимой укоризной смотрели на спутника. Пожилой мужчина, сидевший напротив, поставил чашку на стол. Элегантно одетые, богато, но не вычурно, они завтракали в столь ранний час: пожилая дама пила латте и отщипывала кусочки от круассана, в то время как её спутник предпочел один эспрессо.
Человек прислушался к их разговору.
— Mon coeur, tu es aussi pâle que ton chien2, — сказал мужчина с заботой в голосе.
Женщина вскинула брови, открыла рот и закрыла его, буравя взглядом своего спутника. Она положила ладонь на голову своей собачки, этим жестом пытаясь успокоить то ли её, то ли себя.
— Comment osez-vous? Luna, n'écoute pas ce vaurien3, — возмущённо ответила женщина.
Раздался сдержанный смех её спутника. Он мотнул головой и погладил пекинеса на руках у дамы. Собака посмотрела на него выпученными глазами и прижалась длинным ухом к животу хозяйки. Мужчина примирительно махнул рукой, наклоняясь к спутнице с обезоруживающей улыбкой.
— Pardonne-moi, mon coeur. Vous êtes tous les deux magnifiques4.
Дама оттаяла и ответила ему такой же светлой улыбкой. Человек не понимал о чём они говорили, но, судя по всему, конфликт был улажен, и эти двое пришли к только им известному компромиссу.
«Тоже не годится, — подумал человек, переводя
