из его рук я вытащил кусочек сыра, потом — откусил колбаски и, напоследок, слизал все масло. Хлеб оставил ему. Теперь по-братски! Когда явилась хозяйка — вся красивая, пушистая, но мерзко пахнущая своими духами, я спрыгнул с колен Лысого и потерся ей о ноги. Смотри, переросток, — она моя!
— Знаешь, что он вытворял? — у Лысого тряслась губа, когда он указывал на меня.
Вечером он привез домой мою хозяйку, на своей большой машине. Хозяйка остановилась на улице поболтать с соседками, и я, ожидающий ее три часа после кино (дома его надо смотреть, а не с лысыми всякими разъезжать!), устроился у ее ног. Женские разговоры обычно наводят на меня скуку, но в этот раз я встрепенулся, заслышав, как Лизкина хозяйка торопливо и с жалостью произнесла:
— Помните, у Нины, что через дорогу, был кот — большой такой, черный, красивый? В зеленом ошейнике ходил. Он к моей кошке постоянно бегал.
— Да, да, — подтвердили женщины.
— Его какие-то нелюди прямо на том ошейнике на заборе повесили. Нина только вечером заметила — он уже мертвый был.
Я более ничего не понял из их разговора. Какая-то обида на весь мир навалилась на меня, и тоска, от которой хотелось выть, как пес. Ничего не замечая вокруг, я завалился под деревом и думал… о смерти, о любви, о смысле жизни, о том, почему Тайсон меня тогда не ударил, а ведь мог бы… Ты был удивительным котом, Тайсон!
Хозяйка звала меня кушать, но мне было не до еды. Тогда она сама меня нашла, занесла домой и положила к себе на колени. Впервые в жизни, очутившись в ее руках, я не замурлыкал от удовольствия. Хозяйка сняла с меня мой невзрачный ошейник, а потом предательски воспользовавшись моей тоской, помазала меня мерзко пахнущими противоблошиными каплями.
3
Я лежал, растянувшись в тени куста помидора и отгонял хвостом приставучих мух. Солнце стояло в зените. От жары потрескалась земля и скукожились листья на всем, что Лысый, муж хозяйкин, вчера не успел полить из шланга. Я потрогал лапкой лунку, которая не высохла за ночь — не зря мы с хозяйкой Лысого держим. Зимой с витаминами будем. Приятно пах куст валерианы с соседнего огорода, но лень было даже встать и подойти поближе, понюхать, подкопать под корень, надкусить чуток. Потом, когда жара спадет, попробую корешка.
Издалека донесся голос хозяйки. Она кушать звала. Не хочется ничего, только лежать вот так, слушать ветер в деревьях, птичий звон, музыку из гаража, где Лысый со своей машиной все лето возится. К тяжелому року я привык, даже не подскакиваю, как при звуках пылесоса. Пожалуй, съел бы я мороженого, сливочного, из морозилки.
Лапы с мягкими подушечками, но довольно острыми коготками саданули мне по морде.
— Да ну тебя, Мурка, — отмахнулся я хвостом. — Дай отдохнуть старику.
Мурку Лысый притащил в подарок хозяйке к восьмому марта. Маленькая, но уже все кушала, в лоток ходить научена и даже мышей ловить умеет. Ладно, пусть живет у нас, только не шалит. И мне не так одиноко, и хозяйке спокойней по ночам. Я ведь за мышкою не угонюсь, не тот, что в молодости стал.
Мурка легла рядом, растянулась, потягиваясь и трогая лапой травинку. Красавицей станет к зиме, когда подрастет. Полосатая, с рыжинкой, зеленые глазищи на полморды, шерстка мягкая, густая, на хвостике чуть длиннее, а в лапоухих ушках кисточки торчат.
— Иди, там кушать дают, — муркнула звонко. — Витаминки пахучие.
И подскочила молнией на дерево, повисла на одних когтях, острой мордочкой к ветке, где воробей неосторожный сел.
Шум борьбы, громкое предсмертное чириканье, и Мурка, довольно урча, прыгнула на землю с добычей в зубах.
— Будешь? — она готова поделиться даже комком теплых перьев с грамочкою мяса.
— Да ну тебя. Расшумелась! — Я тяжело поднялся.
Левая передняя лапа застряла в ошейнике, и вытащить ее не получалась. Так и попрыгал, на трех. В конце грядки присел отдохнуть и оглянулся. Мурка резвилась с дохлым воробьем, толкала его лапой, подбрасывала, трепала тонкими клыками, заточенными, как иголки. Я даже гордость за нее почувствовал — моя воспитанница!
Прошел мимо кустов смородины с редкими листьями, мимо вонючего укропа, иссохшего до бледных палок с шелестящими корзинками, мимо темного беззубого зева собачьей конуры. Джек прошлою зимою сдох, в самую метель с морозами. Лысый тогда вырубал для него лопатой яму в конце огорода, под грушей. Я последний раз понюхал лапу Джека, лохматую, закоченевшую, и будто звоночек раздался оттуда, сверху: скоро и твой черед, Арсений. Я чувствую, что мне чуток всего осталось, вот только Мурку себе на смену подготовлю.
Хозяйка помогла мне вынуть лапу из ошейника. На кухне пахло свежим хлебом и компотом, а в моей миске сметанка была налита. Рядом кошачьи витамины на блюдечке лежали. Меня хозяйка в последнее время лекарствами разными пичкает, чтоб кости не болели и шерсть не облазила. Но даже дорогие таблетки уже не помогают. Я капельку сметаны съел, сколько смог, а после завалился спать под скамейкой, на прохладном полу.
Лысый из гаража явился. Почесал меня за ухом, сунул тайком кусочек курицы без косточки. Я с благодарностью лизнул его руку. Помнится, я долго Лысого не признавал, когда он появился у нас в доме. В тапки ему писал, на дисках его с записями дьявольского грохота «Крематория» и «Гражданской обороны» кучки регулярно делал. Меня на улицу выкидывали, а я кусался. Даже шнур от ноутбука Лысого перегрыз в отместку. Как-то Лысый застал меня, когда я фарш из миски пробовал, который хозяйка поставила размораживать. Вдруг не такой купила, мало ли чего. Лысый меня за шкирку собирался выкинуть, но я показал, кто тут главнее и кому из нас хозяйка есть обязана готовить. Искусал Лысого до крови, и нападал, пока он сам из кухни не удрал, трус. Хозяйка вечером ему руки бинтовала, кормила самым вкусным и жалела — я эту любовную сцену из окна наблюдал, поскольку в дом меня долго еще не впускали. Потом, когда она ушла из кухни, Лысый вынес мне кусочек шкурки с косточками. Я вылез из укрытия, понюхал, скушал. Он потрепал меня за ухом дружески, как равного.
— Пацан ты, Сенька.
И я решил, что неплохой он, в принципе, мужик. Не зря ж хозяйке нравится. Я даже с ремонтом в гараже потом ему помогал, когда музыка там не орала — на теплом капоте лежал, салон на предмет мышей обследовал,
