всегда так делал, когда хотел быть наиболее убедителен. – Отрекись. И всё вернётся на круги своя. Я советую тебе это не только как твой адвокат, но и как друг. Да, потеряешь несколько подписчиков, но зато сможешь работать дальше. Иначе сайт твой забанят навсегда, а тебя самого посадят. С тех пор как в уголовном кодексе клевету приравняли к грабежу – это лет пять строгача. Никто о тебе через год уже не вспомнит… А когда выйдешь по УДО за хорошее поведение, хорошо, если года через три с половиной, новый инфоресурс заводить придётся, на котором рассказывать будешь, как в хату заходить правильно: чтоб не сразу отпетушили, а чуть попозже…
– Да что с тобой? Не от такой фигни отмазывались, – Максима поразила такая перемена в обычно предсказуемом адвокате. – Ты ж сам меня призывал ничего не бояться, потому что в законе всегда дырка найдётся…
– Не тот случай, Макс. Не тот. Слишком серьёзных людей ты зацепил, закон тут уже ни при чём… Не помогу ни я, ни сам господь бог! – когда Гуня хотел быть убедительным, он слегка переигрывал. – Ты меня знаешь, я на ровном месте кипиш устраивать не буду. Прими мой дружеский совет, О́дин: будь умницей – иди опровержение готовить.
– Ты тоже давно меня знаешь, Гуня… – дальнейшее у Максима как-то само выговорилось. – Твои услуги больше не нужны. Как там в американских кинофильмах говорят адвокатам беспонтовым?.. Ты уволен!
Он встал и направился выходу.
– Ну ты и дурак! Конченый! – услышал Максим за спиной злобное шипение. Он обернулся и залюбовался даже. С «друга» его как будто маску содрали: глаза налились кровью, а с ощеренных клыков, казалось, слюна сейчас закапает… – Ты же до дому даже не дойдёшь, идиот, не то что до суда!
– Всегда знал, что в адвокаты одни упыри идут работать, – поделился наблюдением журналист перед тем, как хлопнуть дверью.
И вот как в воду глядел упырь – не дошёл Максим до дома…
– Никто по голове вас не бил – небезопасно это, – продолжал Голос тем временем. – Отключил вас заряд транквилизатора. Потом вам, уже в больнице, вскрыли черепную коробку и внедрили в мозг электронный биочип, с помощью которого и стало возможно наше общение.
– А почему тогда почти всю неделю в больнице меня мутило, как с похмелья лютого?
– Процесс внедрения и калибровки чипа сопровождается неприятными ощущениями, сходными с таковыми при сотрясении мозга.
Голос замолчал, видимо ожидая реакции.
Подумав с минуту Максим сказал:
– Допустим, я поверю в этот бред. Тем более, что если это не так, то остаётся единственное объяснение – у меня крыша поехала… Но кто вы? ФСБ?
– Ни в коем случае! – Голос как будто слегка возмутился. – И не ЦРУ. И ни Ми-6. И даже не Моссад. Пока могу сказать только одно: я представляю очень серьёзную организацию, и вы можете гордиться тем, что обратили на себя её внимание. В своё время всё узнаете… если захотите. Меня вы можете называть Буратино.
Из дальнейшего «разговора» с Буратино Максим узнал, что чип ему внедрили без спроса исключительно потому, что его жизнь сейчас в опасности. В ответ на бурю возмущения со стороны идейного борца с внутримозговыми имплантами «внутренний голос» объяснил, что в создавшейся ситуации на переговоры попросту не было времени. После того, как журналиста выведут из опасной зоны, Буратино отключится, и в дальнейшем, если Максим захочет, чип удалят.
Пока происходил этот странный «внутренний» диалог, Одинцов испытывал смешанные чувства. С одной стороны, его не оставляло подозрение, что он все-таки «поехал» и, как классический «поехавший», сидит сейчас и сам с собой разговаривает. С другой стороны, ему, как яростному апологету научного прогресса, было жутко интересно происходящее.
Одинцов был в курсе современных технологий, к тому же имел основательные познания в биологии и медицине и прекрасно понимал, что сейчас в 2036 году создать такой чип вполне возможно. Уже лет пятнадцать существовали и активно применялись чипы, вживляемые в мозг, почему бы не появиться таким, которые могут работать как передатчики. Так что, наверное, всё-таки, никуда он не «поехал»…
– А что ещё может этот чип, кроме того, как контролировать мои чувства и передавать твой голос? – прошептал он.
– Не все чувства, – поправил его Буратино, – только зрение и слух. Ещё мы мониторим некоторые физиологические и биохимические показатели организма. И… Есть ещё одна интересная функция, о которой вам придётся узнать только в случае реальной опасности для жизни.
– А иначе никак?
– Никак. И поверьте, так она будет эффективнее. Во всяком случае, в первый раз.
– Ясно… – тут Максим понял, что пора разрешить давно мучащий его вопрос. – Слушай, Буратино, ты со мной на «вы», а я тебе тыкаю, давай, ты тоже будешь ко мне на «ты»?
– Хорошо. Как хочешь.
– Может, тогда на брудершафт с тобой выпьем? – он поднял руку, чтобы подозвать официанта.
– Я бы не советовал тебе пить алкоголь или ещё кофе, – заметил Буратино. – У тебя давление 154 на 102 и пульс 96. Возьми лучше что-нибудь поесть; сахар в крови упал так, что ты в обморок скоро упадёшь. Голод ты не ощущаешь только из-за стресса.
Максим последовал доброму совету тем охотнее, что алкоголь употреблял только в крайних случаях, а от кофе уже и впрямь тошнило. Он заказал сосиски с зелёным горошком и минеральную воду.
Ожидание заказа Буратино скрасил демонстрацией своих способностей к предвидению. Предупредил о появлении на реке красного катерка, с визгом пронёсшегося вверх по течению, а потом и огромного серебряного электрохода, бесшумно скользящего вниз. Свой пророческий дар он объяснил тем, что у него есть возможность получать картинку окрестностей со спутника.
– Теперь у тебя нет повода сомневаться в собственной вменяемости и моей реальности, – объявил Буратино.
Максим, чтобы окончательно развеять сомнения и убедиться в том, что не он один видит суда, спросил у официанта, когда тот принёс заказ, не знает ли он, как называется электроход.
Официант ответил:
– Это «Путин». Он каждый день в это время здесь проходит.
Глава 2
Уже под вечер этого странного дня Максим наконец очутился у себя дома.
Полтора года назад он купил трёхкомнатную квартиру на пятом этаже восьмиэтажки на Академика Королёва неподалёку от Останкинской башни. К этому моменту уже года два его, приученного с детства к экономии, убивали астрономические суммы, которые приходилось отдавать за аренду жилья в столице, и как только благодаря заработку в Сети у Одинцова появилась возможность обзавестись собственной недвижимостью, он тут же сделал это.
Квартиру ему подсказал адвокат.
– Отличное вложение.
