так их нужно разводить! — заинтересовался я.
— А как? Долго протянуть в горах и предгорьях они не могут, дохнут отчего-то, а мы в саване не живем. Пока не судьба… — Ромка время от времени добывал очередную «анабиозную креветку» и бросал ее мне.
В итоге почти четыре десятка тварей мы добыли меньше чем за полчаса. Основную нагрузку взял на себя напарник, поэтому я решил взвалить на себя оба мешка с добычей. Не все существа были такие же крупные, как первая, но весу получилось килограмм пятнадцать, если не больше. Действительно, если на вкус ничего, то отряд и впрямь можно накормить.
— А почему мы не нашли по-настоящему крупных? — поинтересовался я на обратном пути.
— А ты попробуй этой бамбуковой фигней выкопать метровую яму, — рассмеялся напарник. — Те закапываются куда глубже, и самое главное: проблема с угадыванием места становится только острее. Прикинь, старался-копал несколько часов, но ошибся…
— Ну да, обидно получилось бы.
— Слабо сказано!
* * *
Путь назад много времени не занял, хотя практически окончательно стемнело. В лагере к нашему возвращению успели нарубить дров и добыть воду. Оба походные котелка — дорогая штука, надо заметить — грелись, и вроде даже уже собирались кипеть. Нас встретили нетерпеливыми, но довольно доброжелательными выкриками:
— Я же говорил, Боцман в этом деле дока! Ох, и пожрем сейчас! — оживились откуда-то справа, из темноты.
— Жалко пивка нет… — вторил ему голос со стороны костров.
— Ага, «пивка», может тебе еще и баб вызвать?
— А ты вызови! Или впадлу для товарищей постараться? А-а-а… единицы экономишь!
— Телефон дома забыл, — доброжелательно отшучивался критик, судя по голосу — отрядный ворчливец Репей.
— Вот и я облажался с этим… — вздыхал в ответ собеседник.
Очевидно почувствовав, что разговор сворачивает куда-то не туда, Свара решил вмешаться:
— Так, никакого вам пива! Но предлагаю допить неприкосновенный запас вина. У нас осталось еще почти полтора литра…
Одобрительные крики были настолько искренними и громкими, что на мгновение я даже забыл, что мы совсем не на пикнике. Свара напомнил, правда, прозвучало это куда мягче, чем обычно:
— Так, не забыли, вокруг вообще-то незнакомый оазис, а мы далеко от дома? Однако разрешаю по стакану аперитива… Ну и добытчиков больше сегодня не напрягать, пусть перекурят…
Последнее касалось нас с Ромкой, и я мысленно не мог не согласиться, что хотя в командиры нам достался изрядный придурок, но фишку он рубит.
— Раз наша часть работы позади, — поспешил воспользоваться Боцман, — может, пошли, поболтаем с твоим интуристом?
Костры горели в метрах двадцати от захваченной канонерки, и до пленника было идти всего ничего.
— Tovarischi, may I go to the toilet? (Товарищи, можно мне в туалет?) — заскулил привязанный к невысокому, двухметровому деревцу англичанин.
— Как он сказал, «товарисч»? — не поверил я. — Что-то новенькое…
— Ага! Ха-ха-ха, в туалет просится… — перевел Ромка и, отсмеявшись, продолжил уже на английском. — Who taught you to speak like that? (Кто тебя научил так говорить?)
— Your friends. Should I not have listened to them? (Ваши друзья. Мне не стоило их слушать?) — опасливо уточнил пленник.
— Что говорит? — заинтересовался я.
— Да, говорит, приходили обалдуи, и научили его правильно обращаться к русским. As you wish! (Как пожелаешь!) — обратился Ромка уже к англичанину, и пояснил снова мне. — Беспокоится, можно ли так обращаться к нам, но я сказал, что пофиг. Так как, будем этого писклявого ссыкуна выгуливать?
— Слушай, пошли и правда, прогуляемся. Не обсыкать же здесь все… Особенно, если оно и впрямь летает. Неудобно как-то…
— Ага! — снова расхохотался Ромка, и принялся отвязывать англичанина от дерева. Тот о чем-то жаловался своим тонким, плачущим голоском, а развеселившийся напарник явно его приободрял. — Don’t moan like that, otherwise you’ll make a puddle in your pants… Oh, so you don’t have pants? Well then move on…(Не стони так, а то сейчас сделаешь лужу в штанах… А, так у тебя нет штанов? Ну, тогда стони дальше)
Я ни слова не разобрал из его хохочущей тирады. Стало чертовски обидно, но напоминать о переводе показалось неловко: речь явно шла о чем-то несерьезном.
— Thank you, Mister! I’m very grateful to you…( Спасибо, мистер! Я очень благодарен вам) — стеснительно отвернувшись, пленник тут же зажурчал по дереву, к которому до того был привязан.
— Эк, измучался-то, болезный, — посочувствовал Ромка по-русски.
— I didn’t understand a word, mister…(Я ни слова не понял, мистер?) — пропищал англичанин, продолжая, впрочем, с удовольствием мочиться.
— Ссы спокойно, дорогой интурист! — заржал напарник, но переводить ничего не стал.
— What? (Что?)
— Дружище, спроси старшего матроса Джона, тяжело ли управлять этой штукой? — кивнул я на нависающую над нами громаду канонерку. — А то я, признаться, до сих пор не верю, что эта бандура и впрямь летает…
Не смотря на довольно скромные в целом размеры, сейчас — в почти наступивших сумерках — сооружение выглядело более чем внушительно. Бортик на крыше, ну или возможно — верхней палубе — находился почти на трехметровой высоте.
— А действительно… — оживился Ромка. — Joni, can you show me how to operate this thing? (Джонни, покажешь, как управлять этой штукой?)
Англичанин дожурчал, дважды аккуратно «тряхнул», стеснительно опустил задранный край набедренной повязки, и только после этого обернулся:
— What can I do for you…tovarischi? (Что я могу для вас сделать…товарищи?) — поклонился он.
— How to control this boat? (Как управлять этой лодкой?) — напомнил Боцман.
Пленник изрядно оживился от вопроса, и снова принялся тараторить своим писклявым голосом. Низкий, худощавый мужичок лет около тридцати, в этот момент выглядел, скорее — испуганным подростком. Не очень впечатляющее зрелище, но добавьте сюда еще и незнание английского, и станет понятно, что такая манера рассказывать, меня откровенно раздражала.
Я внутренне напрягся, подавляя желание рявкнуть, и вдруг с удивлением замер…
Нет, мне не показалось. Справа, по самому «краю» зрения, неизвестно откуда появившаяся точка (что-то вроде светящейся иконки) явно начинала мигать в такт болтовне старшего матроса Джона. Стоило тому замолчать, и прекращалось мигание, отчего отметка становилась почти невидимой.
«…Что за фигня, а если так…» — мысленно я потянулся к этой самой штуке, и попытался ее как-то коснуться.
Поначалу ничего не происходило, но когда
