и не рай, но попасть под отчисление — настоящая беда. Если двери «Пикса три» закроются передо мной, то никаких новых не откроется. О специальности и достойной жизни можно забыть, я никогда не смогу заработать себе даже на трусы, а жить буду тем, что доступно по карточкам.
— Я помогу. Но за тобой будет долг.
Уж не знаю, что такого Вирона увидела во мне, какие перспективы, если предложила такую сделку. Долг — это значит, что она попросит меня об услуге или ряде услуг, не обязательно в ближайшем будущем. С требованием вернуть потраченные на меня усилия и время она может явиться и через десять-двадцать лет, пожелать, чтобы я воспользовалась своими ресурсами, положением по службе или финансовым и в чем-то ей помогла.
Это обычная практика в Дель-Эксине, ее даже регулирует ряд законов. Говорили, что когда-то что-то людям даром доставалось, по душевной доброте, из соображений этики и взаимовыручки. Не особо верилось в такие рассказы, ведь все имеет цену. Вот альтруизм определен как высшая форма благотворительности, но все известные благотворители получают льготы и преференции от государства, и немаленькие. Им платят за щедрость, любовь и отзывчивость.
— Договорились, — кивнула я через минуту, тщательно взвесив решение.
Вирона улыбнулась и потянула руку за моим планшетом, я позволила забрать его. Минут через пять внимательного изучения списков и табелей, она озадаченно выдала:
— Ни хрена не пойму, тебя готовят в боевую единицу? — и пристально оглядела меня, будто хотела еще раз проанализировать, возможно, отказаться от первого впечатления.
Я округлила глаза.
— У меня профиль абсолютно противоположный!
— Смотри, — она ткнула пальцем по меньшей мере в шесть пунктов, выделяя их. — Вот это все — для тех, кого поставят в пару ди-бойцу. Да, не сейчас. Тут отмечено, что тебе нужно пройти еще два с половиной уровня спецподготовки.
— Что за… — пробормотала я, вглядываясь в коды дисциплин.
За вчерашний день я изучила полный список всего, чему учили в «Пикса три», удалось запомнить лишь коды тех предметов или практикумов, которые входили в программу «Аква». Тот перечень, что выделила соседка, определенно был в числе либо смежных дисциплин, либо…
— Что тебе сказал Лорин? — Вирона, вернув мне планшет, в ожидании уставилась в мое лицо.
— Ничего. — Сглотнув, я растерянно вцепилась в пластиковые края планшета. — Я вернусь и потребую объяснений.
Собеседница снисходительно улыбнулась:
— Если сразу ничего не сказал, значит, не скажет вообще. Потому что сам не в курсе.
— Что ж…
— И к директору не вздумай лезть с этим, — предугадала мои намерения Вирона, зло прервав. — Это не закончится ничем хорошим. Здесь не приветствуются те, кто задает слишком много вопросов и желает взбрыкнуть, послав подальше поставленную перед ним цель. Да, сама ты ничего не ставила, но им, — соседка ткнула в потолок, обозначая руководство уны, — виднее. Так что не шуми. Смирись.
Я молчала.
Полукруглую аудиторию практически полностью заполнили студенты, слышался гул голосов, покашливание, шорохи, смешки. Пока мы беседовали, оказались заняты и четыре других места для группы В-01.
Вирона представила меня одногруппникам, четырем парням. Впечатление они производили невеселое. Впрочем, хмурые лица и покрасневшие глаза вскоре нашли объяснение: учебная нагрузка съела большую часть ночных часов.
Через две минуты, ровно в 8:00 в аудиторию зашла лектор, высокая и худая женщина с по-мужски короткими темными волосами, обвела присутствующих многозначительным взглядом. Прозвучал сигнал начала занятий. Шум в мгновение ока смолк.
Вирона кинула на мой сирс короткое сообщение: «Сейчас составлю расписание наших встреч, сделаю список нужных ссылок и кину тебе сюда. И никому не говори. Никто не должен знать, что тебе кто-то помогает».
Меня удивило: заниматься собственными занятиями на лекции? Но выяснилось, что на этой можно… Если делать это незаметно.
Фактически лекцией это не являлось. Я слышала, что во многих унах и интернатах практикуют так называемые патриотические часы, где слушателей знакомят с новостной повесткой и подробно объясняют, что Дель-Эксин — прекрасная процветающая страна, развитие которой вышло на новый виток.
Слушая вполуха, я глядела в панорамное окно за спиной преподавателя. Снова шел дождь. Его желтоватые струи размывали, размазывали тот геометический пустырь, окруженный экобетоном строений, что создали соотечественники. Серо, уныло и скучно.
… Вирона Вурк действительно выполнила свою часть договора: помогла подтянуть результаты, пересылала мне блоки и квесты, доступ к которым для меня (как и для всех студентов нашего уровня) был закрыт, но без информации, содержащей в них, я бы с треском провалилась. Подозревала, что девушка где-то научилась взлому систем и программ, что пахло бедой для нее и меня, если все вдруг всплывет наружу.
А с другой стороны, если ты умираешь от голода, будешь ли разбираться, честно ли добыта поставленная перед тобой пища и не пропала ли она. Поэтому была Вурк признательна.
Мне казалось, нам даже удалось поладить и найти взаимопонимание до отношений, близких к дружеским: пару раз засиделись за болтовней ни о чем в столовой, просмотрели вместе обязательный по программе фильм в федеральной Сети, а после написали по нему совместное эссе, временами хохоча над особенно удачными пассажами, посплетничали о преподавателях… Да, практически дружба. Не припоминала, чтобы настолько с кем-то сближалась раньше.
Вирона не была простой, чувствовался в ней какой-то подвох и фальшь, но самоуверенность, бесстрашие и копилка опыта одногруппницы если не восхищали, то горячее одобрение точно находили.
* * *
Впервые я увидела его через полтора месяца после поступления. К тому моменту хронические недосып и усталость из-за нагрузок как умственных, так и физических (в «Пикса три» требовали много больше в отношении последних, чем в моем прежнем интернате) наложили свой отпечаток. Кроме того, я стала принимать «волшебные конфетки», чтобы не клевать носом на занятиях. Стимуляторы здесь распространяли нелегально, но Вирона помогла обрести нужный контакт… В общем, принимая во внимание все это, впечатления он на меня произвел сильное. Как хлесткая пощечина. Или выстрел в голову.
Это было в рекреации «Тетра», соединяющей седьмой и восьмой корпуса. В одном конце организовали зону отдыха с возможностью выхода вфедеральную и всемирную сеть, в другом — лаконичным девизом «Ты — гражданин», украшавшим панно с марширующими в одинаковой одежде с одинаково бледными лицами людьми, напомнили о долге перед родиной.
Я, Головастик и Вирона направлялись на практикум, но остановились при виде сгрудившихся в правой части, ближе к панно, студентов.
— Что происходит? — я удивленно оглядывала негромко переговаривавшихся учащихся. В «Пикса три» столь большое количество парней и девушек собиралось лишь в двух случаях: на перерывы в столовой и на общую лекцию.
— Что-то интересное, — протянул предвкушающе Головастик.
