Тем не менее Барра опять напился. Пока сварливая жена Баррыбыла жива, Александр его пристрастию к бутылке даже сочувствовал, считая, что ввине Барра находит успокоение. Но Агнес скончалась уже два года назад, а Барране просыхал со дня смерти этой женщины.
Это само по себе вызывало крайнее раздражение Александра. Онпросто не мог поверить, что скорбь по жене заставляет Барру находить утешение ввине и совершенно терять мужской облик. Сегодня Александр особенно беспокоился,так как в этот день была годовщина смерти Агнес и Барра напился еще сильнее,чем в иные вечера. Его даже пришлось нести в постель. Если бы Агнес быластоящей женой, Александр испытывал бы какое-то сочувствие к своему брату, но,по его мнению, в честь Агнес можно было произнести только один тост – за ееотсутствие. Агнес была злющей ведьмой, которая наслаждалась, унижая каждогомужчину, женщину или ребенка, которым случилось встретиться на ее пути.
Нахмурившись, Александр подумал, что если бы даже Агнес быланебесным ангелом, он не стал бы особо горевать по поводу ее неожиданной смерти.Обычно женщины, чье тело он использовал, получали от него всего одну-двемонеты. Сейчас Александр даже удивился, что некогда он обрушивал на дам морелести и являл собой чудо галантности. Это женщины его семейства за последниедвенадцать лет излечили его от восторженного отношения к женскому полу – точнотак же, как лишили клан многих его богатств. Теперь Барра для Александра былвсего лишь одним из несчастных мужиков, из которого обхватывавшие женские ногивыжали физические силы и остатки разума. Если бы Агнес все еще была жива,Александр мог бы ее убить.
Не в состоянии больше сдерживаться, Александр поднялся,выдернул кружку из руки своего брата и швырнул ее в дальний угол большого залазамка Ратмор.
– С тебя хватит. – Он гневно посмотрел на Барру.
Барра молча взял кружку у сидевшего рядом с ним человека,наполнил ее и сделал глоток.
– С меня никогда не хватит.
Александр запустил пальцы в свои густые золотистые волосы,раздосадованный тем, что не может понять брата.
– Черт бы тебя побрал, – проворчал он – Как тыможешь пьянствовать два долгих года из-за этой потаскухи Агнес?
– Агнес? – Барра слепо моргнул, подобно попавшейна свет сове. – Ты думаешь, я пью из-за Агнес?
Когда после этого Барра внезапно расхохотался, у Александравсе похолодело внутри. Этот смех не был беззаботным и заразительным, каким онбыл у Барры раньше, в более счастливые времена. Он был отрывистым, и уАлександра появилась мысль: уж не тронулся ли его братец умом? Это подозрение подтверждалдикий взгляд налитых кровью глаз Барры – глаз, которые когда-то были ещеголубее, чем его собственные. Александр знал, что вино вполне способно лишитьчеловека разума. Выругавшись, Александр ударил брата по лицу с такой силой, чтотот свалился со скамьи. Пока Барра молча поднимался с покрытого камышом пола иснова устраивался за столом, Александр бессильно сжимал и разжимал пальцы,борясь с желанием ударить брата еще несколько раз, чтобы тот протрезвел ипришел в чувство. То, что брат на него даже не рассердился, только добавилоАлександру злости.
– Я не сошел с ума, Александр, – пробормоталБарра. – Но я часто хочу, чтобы так и было. Сумасшествие может менянаконец освободить из ада.
– Я думал, что ты освободился, когда твоя жена-стерваиспустила последний вздох. Именно она превратила твою жизнь в подлинный ад.
– О да, так оно и было, и она постаралась, чтобы еесмерть не покончила с моими мучениями. Перед тем как умереть, Агнес забрала уменя то, что придавало моей жизни какой-то смысл. – Барра хриплорассмеялся. – Хотя я не сомневаюсь, что ты не поблагодарил бы ее за это.
– Я бы, возможно, поблагодарил Агнес за экономию,получившуюся после ее смерти.
– Да, я бы тоже поблагодарил ее за это. Ты понял,почему она, умирая от лихорадки, отправилась куда-то из Ратмора и при этомподхватила простуду, добившую ее?
– Нет. – Александр почувствовал тревогу.
– Ну, это, без сомнения, развеет твое мрачноенастроение. Агнес отправилась в хижину на дальнем конце наших западных земель иперерезала горло Майри Макфарлан.
Александр тряхнул Барру за плечо с такой силой, что тотскривился от боли.
– А почему тебя беспокоит, что Агнес убила кого-то изМакфарланов?
– Почему? Да потому что Майри Макфарлан и я быливозлюбленными на протяжении шести лет. – Александр поспешно отдернул руку,словно от чумного, и Барра едва не упал. – Майри было всего пятнадцать, амне почти двадцать, и я только что женился на моей дражайшей, злобной Агнес –бабе, которая, как ты считал, должна дать Ратмору наследника. Божья кровь, ябыл женат шесть месяцев и уже прошел через настоящее чистилище.
– И ты пошел и лег с племянницей человека, убившегонашего отца? – прошипел Александр.
– Да, лег и любил ее. Именно это я и сделал.
– Не может быть!
– Да! Майри была для меня подобно глотку воздуха, без которогоя бы задохнулся, пищей, без которой я бы умер. Агнес не смогла этого вынести. Яне мог ничего рассказать тебе, поскольку знал про твою ненависть к клануМакфарланов. – Барра вздохнул, его голос и выражение лица сталиплаксивыми. – Агнес забрала у меня Майри. Да и моих малюток – моих сыновейи мою прелестную дочурку.
Александр побледнел, как только понял, о чем говорит Барра.
– У тебя есть дети? Агнес убила твоих детей? – Онпочти что выплюнул эти слова, не разжимая губ.
– Нет. – Барра неловко мотнул головой. – Нет,она не убила их, хотя то, что она сделала, можно и так назвать. Я не могу ихвидеть, не могу даже знать, как у них со здоровьем и настроением.
Александр с силой тряхнул брата, его терпение было напределе.
– Хватит болтать как слабоумная старуха! Расскажи мне освоих детях. Расскажи мне все!
– У меня сыновья-двойняшки. Мы назвали их Рут и Мейнус,сейчас им должно быть семь лет. – Барра шмыгнул носом, пытаясь справитьсясо слезами и навести порядок в мыслях. – Потом была Сибил. Этой девочке должнобыть сейчас пять лет. Я сам помогал ей родиться, собственными руками шлепал,чтобы она закричала. Моя маленькая девчушка с красивыми глазами! Все четверосейчас для меня потеряны. Так что теперь ты можешь понять, почему я пью. Агнесне только намертво отрезала мою любовь в тот день, но она также побеспокоилась,чтобы я никогда не увидел моих детей. – Он покачал головой и осушилполовину кружки одним глотком. – Да, они для меня словно мертвые, –прошептал он.
– У тебя есть дети – сыновья, черт бы тебяпобрал, – и ты мне ничего не говорил? – В голосе Александра слышалисьобида и гнев.
