Сам ветер говорил ему о том, чему его учили наставники. Напоминали о клятвах, что он дал, о целях, которые он некогда преследовал и о том, что ещё не поздно остановить своё падение.
Ответом Рыцаря стало пламя и крики, тотальное отрицание, которое невероятно вымотало его. Это испытание было для него сложнейшим. Шестой круг должен был стать последним. Здесь всякий мог найти покой и отдохнуть. Даже самая мятежная душа находила здесь гармонию. Но не к ней стремился Рыцарь и вела его не добродетель, а эгоизм. И именно поэтому, только поэтому, он смог сделать последний шаг.
И тогда полный ненависти, гордыни, амбиций, гнева и пороков он предстал перед Слаанеш. Чёрный от греха меч его был занесён, но только Слаанеш открыла свои глаза и всё уродство исчезло из души Рыцаря, а сам он пал на колени и попросил прощения.
Прощения за то, что так долго отрицал скрытое в нём совершенство, позволяя лжи и иллюзиями заполнять его душу. Но Слаанеш не стала его наказывать, ведь вопреки утверждениям большинства она действительно была Совершенством. Просто злые языки в зависти своей вечно пытаются выставить Прекраснейшую Богиню в худшем свете.
И все они подлецы, лживые и глупые, но даже их Слаанеш готова простить и принести их душам покой одним своим взглядом. Ведь Слаанеш любит всех и ждёт вас в своём Дворце Наслаждений.
Глава 142
— Значит так, что мы имеем… — роясь в подвале Лазури, где у неё был целый арсенал из артефактов, хотя самое вкусное она наверняка спрятала в другом месте. — Тзинч меня публично на весь варп отпинал, выгнал из хрустального дворца. Свет Бога-Императора никуда не делся, он всё ещё наблюдает за мной. Чокнутый эльдарский Бог хочет помешать Слаанеш и вероятно попробует меня обмануть, ведь все Боги только и делают, что обманывают смертных…
— А ещё нам надо остановить пробуждение Демонического Короля, который в случае пробуждения усилит Слаанеш, — добавил Мордред, выбирая себе меч под стать его изящной аристократской душе.
— И который усилит армию предателей, уже идущую к Терре после падения Кадии, — добавил Алор, внимательно изучая каждый проклятый артефакт, но не прикасаясь ни к одному из них. — Кругом ересь…
— Ты хочешь убить демон-принца Тзинча? Или по-твоему твоя брезгливость богоудна в данный момент? — с нескрываемой издёвкой спросил Мордред. — Вон, смотри на Юртена. А он, напоминаю, за Бога-Императора в плазменный реактор прыгнет, чтобы штыковым ударом вызвать замыкание и детонацию. Да, Юртен?
— Бу-бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу-бу.
— Видишь, Алор? Бери давай вот этот двуручный цепной топор Кхорна, который сделает тебя неуязвимым для магии Тзинча и пойдём выносить мусор… мне конечно нравится тусоваться в этом особняке, но… хочется свой дворец. У Корфлика наверняка есть дворец.
— А зачем мы вообще идём убивать демон-принца? — вдруг спросил Алор. — Нет-нет, за Бога-Императора, все дела, но… может займёмся теми, кто прямо сейчас пытается вредить Империуму? Корфлик отхватил, снова копит силы, угрозы не представляет пока что. Зачем нам лезть к Корфлику именно сейчас?
— Чтобы другим неповадно было лезть туда, где уже находимся мы, — ответил я, закрепляя последний ремень нагрудника, да проверяя как сидят прикованные цепями к броне запечатанные обереги и свитки. — Бери цепной топор. Если артефакт тебя подчинит, то не переживай. Ты будешь просто уничтожен до того, как успеешь навредить нам или Империуму. Но ты же не такой слабак и справишься, да?
И скрепя сердцем Алор всё же был вынужден согласиться. Тем более он даже лучше многих из нас понимал, что он именно что слуга Императора. А слуга в любой непонятной ситуации должен служить. И если есть возможность использовать силу врага против него самого, то её нужно использовать. Тем более про его уничтожение я не врал. Вырезать его из души будет довольно легко. Всё же душа моя и сама стала сильнее, и отпечатков добавилось. Так что опустевшее место мы быстро перекроем.
— Полчища Кхорна уже штурмуют обитель Корфлика. Там же и демон-принц изгнанный нами, — прощебетала Птичка, едва мы вышли из особняка Лазури. — Кажется последователи Кхорна отходят от поражений куда быстрее, но это и логично. Кхорн же древнейшей и сила его является первоосновной для всего Человечества.
— Кто побеждает?
— Пока точно сказать сложно, но… всё медленно двигается в сторону победы Кхорна. Если конечно кто-то не поможет Корфлику, что весьма вероятно.
Это меня волновало уже куда меньше. Время было проверить насколько выросла моя сила в Имматериуме, а заодно испытать истинную мощь подаренного Тзинчем клинка. В физическом мире воплощение этого дара было крайне… обычным. Как и в целом спектр использования моих возможностей ограничивался законами физического мира. Здесь же… здесь же на мой стороне сражались отголоски душ.
Мне не нужно было создавать для них отдельных оболочек, они не были привязаны к моим чувствам вроде слуха и зрения. Они чувствовали себя максимально комфортно и обжились в варпе даже лучше, чем я. Кроме того мой психический дар после обучения у Лахида раскрылся, что существенно повлияло на мою силу в Имматериуме. Низшие твари просто тут же старались спрятаться, лишь бы не встать на моём пути.
— Безвольные сгустки эмоций… — скривившись произнёс Мордред. — Пойду позову парочку с нами, пообещаю золотых гор, огромной силы, кусочек души Корфлика или чего и там надо?
— Это место разит опасностью. Сам нахождение здесь уже огромное испытание для души, — Алор тоже скривился или вернее сморщился, но всё равно продолжал воспринимать все потоки энергии, что были полны людских пороков.
Если что-то хорошее и рождалось в варпе, то оно тут же уничтожалось порождениями Хаоса или же осквернялось и принимало ещё более жуткую форму, чем то, что изначально рождалось злым и отрицательным. Хотя лично я уже довольно сильно привык к окружающему миру.
Разве физический мир в этом плане отличался от Имматериума? Всё то же самое, сильные убивают слабых и становятся ещё сильнее, невинные страдают или в один момент ломаются, после чего устраивают ещё большую резню, чем большинство маньяков. Да, изредка можно наткнуться на островки иллюзорного спокойствия, а капнешь глубже… вскрываются неприятные факты, ведь идеальных не существует. Да и если родится где-то такой самородок, то вскоре и его окропит кровью война.
Что в таком случае мог сделать я? В целом — ничего. В моменте — за счёт собственной силы убить
