сам на рожон не полезет. Да и вообще встреча с медведем, как я понимаю, – дело случая. Если очень повезёт, ты его увидишь, а можно всю жизнь проходить по тайге и ни разу с медведем не встретиться.
Из костра Роман принес красный, как перезревший помидор, гвоздь. Разжав плоскогубцы, положил на топор, служивший наковальней, и застучал молотком. При каждом ударе раскаленный металл легко поддавался, принимая нужную форму. Гвоздь глухо звенел, но по мере того как остывал, звон становился все громче. Порывы жгучего ветра приносили едкий дым, к которому примешивался запах чего-то съестного, вызывавший у Антона легкую слабость. От этого в желудке начало урчать, и он с нетерпением поглядывал в сторону палатки, возле которой горел костер.
«И чего там Стас мудрит? – с раздражением думал он о парне, колдовавшем над обедом. – Видно, решил заморить нас голодом. Сейчас пойду разбираться, надо и честь знать».
Утром дежурный задержал завтрак и, несмотря на вмешательство начальника, пришлось есть пригоревшую кашу. По всему было видно – готовить Стас не умеет.
Антон кинул взгляд в сторону палатки и увидел, что на рыжем коне к ней прискакал какой-то незнакомец в полинявшей синей спецовке и клетчатой кепке. Резко осадив коня, он кивнул Стасу и, что-то сказав, спешился. Убавив звук приёмника, Антон прислушался.
– …В посёлок ушёл. Я думаю, скоро придёт. Может, я чем-нибудь помогу? Ты же знаешь, я на все руки мастер, я все могу.
Сдерживая коня, приехавший покачал головой. По его виду Антон понял, что тот разочарован. Наглость Стаса, вообразившего себя начальником, ему не понравилась.
– Август загон закрывает. – Он показал на поляну, где был тот самый загон, о котором говорил. – Мы немного подождём, может, начальник подойдёт.
Пока Антон заканчивал расплетать веревку, незнакомец привязал коня и, махнув рукой, подозвал Августа, пришедшего следом. Поговорив между собой, они подошли к ребятам.
– О-о, работа кипит, – обращаясь к Антону, вместо приветствия уверенно сказал коневод. – Я вижу, тут новые люди.
Незнакомец по-хозяйски огляделся, снял клетчатую кепку и, помяв ее в руках, вытер лоб. Антон встал. По возрасту коневоды были не намного старше его. Мявший кепку был высок и худощав, с черными, как смоль, длинными волосами. На вид в нём можно было признать эвенка или даже эвена, но только не якута, в чем Антон был уверен. Смотрел он как-то настороженно, а когда говорил, будто пытался проникнуть в глубину души собеседника. Второй был пониже и плотней. На его улыбчивом широкоскулом лице глаза словно потерялись и блестели черными угольками. Слегка приплюснутый нос казался больше, чем был на самом деле, черные волосы торчали ежиком. На нем была такая же, как у эвенка, вылинявшая спецовка и кирзовые сапоги с подвернутыми голенищами.
«Вот этот с кепкой, видно, и есть тот самый Костя, о котором говорил Дубовик, – глядя на него, решил Антон. – Весь он какой-то жилистый и гибкий, как вьюн, минуты не может постоять спокойно. Сейчас кепку истреплет. И, по-моему, он себе на уме, не в пример крепышу».
– Давай знакомиться, – протянул он руку. – Я Костя Николаев, старший коневод этого совхоза.
Антон ответил на крепкое пожатие и представился, как делал всегда. В глазах Кости мелькнули искорки, губы разошлись в улыбке.
«Значит, я произвел достойное впечатление», – подумал Антон.
– А это Август Потапов, мой помощник, – сдерживая себя, он показал пальцем на топтавшегося рядом напарника.
Антон хотел тоже представить ребят, но Костя опередил, сказав, что они уже знакомы.
– Мы на днях приезжали, тебя еще не было. Стасик и Ромка подтвердят.
Стас, вертевший в руках поварешку, закивал головой.
– Лошадей вам пригнали, – сказал Костя. – Выбрали самых лучших, причем некоторых взяли в другом отделении совхоза.
Сдерживая себя от охватившего волнения, Антон сказал как можно спокойней, что сейчас посмотрит. Но крик души вырвался наружу:
– Долго вы морочили нам голову. Уже полмесяца надо работать, а вы только раскачались. Еще немного – и мы отказались бы от ваших лошадей.
Коневод хотел что-то ответить, но возле костра зашипело, клубы дыма взвились ввысь. Стас кинулся спасать обед.
– Ладно, зато теперь мы при полном параде, – проводив его взглядом, сказал Антон, – думаю, что не сегодня завтра двинемся на перегон.
Этого момента геологи ждали, как большого праздника, и вот так буднично и прозаично все произошло. Будто не было позади долгих разговоров у костра и сомнений по поводу получения лошадей, будто никогда не говорил Дубовик, что все будет нормально.
– Что ты вяжешь? – не влезая в разборки по поводу задержки лошадей, Костя показал на веревку, которую Антон не выпускал из рук и, словно на «автомате», плёл косичку.
Антон показал на бухту веревки, лежавшей у его ног:
– Видишь, наша веревка толстая, как канат. Такой только машины буксировать. А эта тонкая и очень прочная. Ей мы будем привязывать переметные сумы к вьючным седлам.
Костя покрутил в руках «косичку» и потянул со всей силы. Веревка не поддалась.
– Точно крепкая, однако, здорово придумали. Её даже лошадь не порвёт.
На одном конце такой двухметровой веревки, которую геологи называли вьючкой, была выведена петля, предназначенная для того, чтобы ее можно было надеть на крюк вьючного седла. Другой конец туго стягивал прочный бандаж из капроновой нитки.
– А это что за пряжка? – увидев, чем занимается Роман, переключился на него коневод.
Тот сказал, что эти пряжки пойдут на череза, которые они дорабатывают. Так ребята называли длинные ремни, которыми перетягивали вьюк. Когда через затягивали, прикладывалось значительное усилие, и обычная пряжка не выдерживала. А эта была сделана из круглого кольца, спаянного посередине. Кольцо обжимал гвоздь, служивший шпилькой.
– У тебя, Ромка, светлая голова. Далеко пойдешь, если не остановят. Такие люди нам нужны.
– Не я придумал. Это идея начальника, а я всего-навсего рядовой исполнитель. Дубовик сказал, что лучше потратить время сейчас, чем потом мучиться на перегоне – там будет не до вьючек и черезов. Сам знаешь, когда идешь ходом, каждая остановка тянет время.
Костя повертел пряжку в руках, что-то про себя прикидывая, и, не выдержав, спросил:
– А где ты кольца взял? Я бы тоже от
