учебники. Сейчас я, по крайней мере, знаю, какими дополнительными вопросами Честер Гроув собрался меня валить. Пусть сперва поставит мне зачет, а потом уже хочет — помирает, хочет — нет.
Жозефина встретила меня радостным повизгиванием и, встав на задние лапы, облизала лицо.
— Ну вот зачем? — с упреком спросила я, вытирая обслюнявленную щеку рукавом. — Как будто сто лет не виделись.
— Ничего не могу поделать, — повинилась она, а рыжий кудлатый хвост вихлял туда-сюда вместе с попой. — Инстинкты, рефлексы… В конце концов, я всего лишь маленький пудель, чего ты от меня ждешь?
От пуделя у нее были разве что уши и самомнение. Жозефина грузно опустилась на все четыре лапы, а я потрепала курчавую как у овцы макушку.
Студентам академии вменялось в обязанность держать при себе живое существо на случай выброса энергии во сне. Пока профессор Рюрксон, великий целитель и светило, не дошел до простой идеи — использовать животных в качестве буфера — студенты болели, маялись мигренями, и даже парк чах и хирел. Однако теперь все изменилось: никаких эпидемий и головных болей, и розовые кусты перед академией радовали глаз. Животных, правда, иногда приходилось менять.
Хорошим тоном считалось держать жаб и крыс — их не так жалко, или хоть хомячков — у тех все равно срок жизни не долог. Хотя излишне чувствительным и сентиментальным в академии жизни и смерти не место. В любом случае, к моменту выпуска и получения диплома энергетический контур закреплялся, и случайные выбросы магии исчезали.
Но с Жозефиной у нас вышла странная история. Грязная псина со свалявшейся шерстью лежала под крыльцом моего дома неподвижно, как старое пальто. Я решила, что животное все равно обречено, терять нечего, и открыла перед ней дверь, куда она юркнула с неожиданной прытью. Поначалу собака забилась в угол, боясь, что я ее выгоню. Однако на следующее утро осмелела и пошла исследовать мои комнаты. Не так-то много там места: спальня, небольшой кабинет для учебы и общая гостиная с Ритой. Та не возражала против собаки. В конце концов, я мирюсь с ее тараканами — и теми, что густо населяют ее голову, и теми, что периодически сбегают из террариума в ее спальне.
У собаки обнаружился отменный аппетит, а шерсть, из которой я выстригла мешок репьев, залоснилась и заблестела. А однажды утром, когда я неспешно пила кофе, листая конспект, псина подошла ко мне и сказала, что выбрала себе имя. В академии не рекомендуют давать имена питомцам, чтобы не привязываться. Но собака торжественно объявила, что ее зовут Жозефина.
Сперва я решила, что тронулась. Такое случается. Магия — штука коварная. Что-то во мне качнулось не в ту сторону, крышечка накренилась и протекла.
— Как думаешь, я нормальная? — спросила я у Риты тем утром.
— Хочешь, сделаю расклад? — невозмутимо предложила она.
Рита училась годом старше на факультете «астромагия и предсказания», и карты давали ей ответы на все вопросы.
— Сейчас посмотрим, — бормотала Рита, тасуя колоду и ловко раскладывая карты на кровати. — Вопрос интересный, требующий нестандартного подхода…
Мы с Ритой делили уютный маленький домик, но в ее спальню я старалась не заходить без особой нужды: в террариуме шевелили усищами тараканы, в ловце снов размером с тарелку запуталось чье-то проклятье, а на полу темнели подозрительные пятна.
Я могла бы жить в общежитии, и Шерри демонстративно обиделась, когда я отказалась делить комнату с ней. Но Рита, наследница и любимица высокопоставленного папаши, сделала на меня запрос, указав в заявке отличную совместимость по гороскопу. Мы с ней и правда неплохо ладили.
— Так, корона, — она постучала черным ногтем по глянцевой карте, — положение прямое.
— То есть крыша на месте, — предположила я.
— Птица, — еще одна карта легла рядом, — в гнезде.
— И кукушка не улетела, — с облегчением перевела я.
— Ответ на твой вопрос — да, ты нормальная, — подытожила она. — А что заставило тебя усомниться, Кэсси?
Когда я призналась, что слышу голоса, Рита оживилась. Однако выяснив, что это не пророчества, не шепот неупокоенных душ, а треп дворового пса, разочарованно вздохнула.
— Банальный фамильяр, — сказала Рита, собирая карты. — Резонанс энергий. Раньше за такое тебя бы отправили прямиком на костер, а сейчас… Ну, повезло собаке. Как, говоришь, ее зовут? Жозефина, сделать тебе расклад на любовь?
Так и вышло, что я напитала собаку энергией до кончиков лохматых ушей, и теперь черпала последствия полной ложкой.
* * *
— Угадай, что мне снилось? — спросила Жозефина, положив голову мне на колени и преданно заглянув в глаза.
Я ведь однажды уже слышала этот сон, но, к своему стыду, пропустила его мимо ушей.
— Мне снился гусь, — веско обронила собака. — Он летел с запада, и крылья его были белые с черной каймой как у чайки. Он нес в клюве пирог, надкушенный с края, и начинка сыпалась вниз, но никак не кончалась. Мясо, грибы и лук.
Жозефина наморщила нос. Лук она не любила.
— А корочка пирога слегка подгорела. Как думаешь, это к чему?
— Сей поступки — пожинай последствия, — предположила я, листая конспект по боевке.
Так я и знала — ни слова про плетения Кулькаса, на которых я срезалась. Придется идти в библиотеку.
— А подгорелая корка? — Жозефина вздохнула.
К моей горящей заднице.
Сперва мастер Гроув не допускал меня к зачету из-за одного маленького прогула, заставив писать длиннющий реферат, а после — и переписывать. Оформление, видите ли, не соответствовало каким-то замшелым стандартам, раскопанным им в недрах академии. Надо было видеть его хмурую рожу, когда я принесла реферат с сургучной печатью самого ректора, одобрившего оформление.
Затем, словно нарочно, у Гроува закончились все умертвия, и я не могла отработать практику. Специально тянул сроки, чтобы времени на пересдачу не осталось! Как будто у него ко мне личные претензии!
Тогда-то я и решила подстраховаться и запустила колесо времени. Это вроде как сохраниться в определенный момент, поставить зарубку, куда можно вернуться, воткнуть вешку в опасном болоте.
Вообще-то за такое меня могли сходу отчислить. Но сперва попробуйте доказать.
— А может, покушаем? — невинно предложила Жозефина. — Так сказать, сон в миску?
Вскоре она с аппетитом чавкала котлетами из столовки. Пришлось наврать поварихе, что я держу редкого императорского варана — иначе мне не прокормить эту собаку. А я задумалась.
Мастер Гроув уверен, что какому-то жалкому умертвию его не одолеть. Так-то он прав: даже я смогла упокоить зомбяка, так что Гроув вынужден был допустить меня к зачету. Но доктор, осмотревший место преступления и тело, вынес однозначный вердикт. Несчастный случай. Бывает. Все мы
