рыбы тоже укутываются в сараси, но кусочки рыбы ничего такого не напоминают. Овощи, йогурт…
Несмотря на застолье после голосования я уже успел проголодаться, растущий организм и все такое. Потому беру замотанную в пищевую пленку чашку с остатками ужина. Рис, жаренная рыбка, салатик… все как полагается. Греть в микроволновке не буду, чтобы маму не разбудить…
— Офигеть! — раздается за спиной, и я поспешно закрываю холодильник. Меня тут же атакуют со спины, проводя захват за шею. Так как я узнал голос, то не напрягаюсь и позволяю маленьким рукам придушить меня как следует…
— Онии-чан вернулся! — говорит Хината и прижимается ко мне: — вот же, а я думала ты только утром появишься!
— Кента-кун! — еще один голос. Тоже со сдерживаемыми эмоциями, тоже полушепотом, чтобы не разбудить маму: — ты вернулся!
— И вам здравствуйте, Хината, Айка-тян. А чего это вы не спите в три часа ночи?
— Мы тебя встречаем! — тут же находится Хината: — вот прямо сердечко девичье не успокаивалось и стучало, стучало…
— Это Хината-чан шум внизу услышала и говорит — это точно не папа. — добавляет Айка. В руке у нее бейсбольная бита. На ней — только прозрачная ночнушка, через которую я совершенно отчетливо вижу, что, во-первых, японские школьницы на ночь одевают только легкие трусики, а во-вторых, что подруга моей сестры действительно очень даже … выросла. И как я раньше не замечал?
— И говорит — пошли со мной, наверное, это кто-то из поклонниц Кенты в дом пробрался его нижнее белье… воровать… — краснеет Айка. На мой взгляд поздновато краснеет, тут сразу краснеть надо, как только в такой вот прозрачной ночнушке на кухню выбралась, мне же все видно. Впрочем — она подружка моей сестры и нет. Нет, нет и нет. Она ж еще и по соседству живет, туда только залезь, житья потом не будет, а она еще и Хинату в качестве союзницы привлечет… это ж вообще Содом и Гоморра, вперемешку с геноцидом и холокостом. Неа. Отверни свою голову в сторону, Кента и думай о чем-нибудь другом.
— Вот мы и спустились. Мне биту дали. — добавляет Айка и машет ей из стороны в сторону: — чтобы твое … эээ…
— Чтобы твои трусы защищать! — торжествующе добавляет Хината: — Айка на страже твоих трусов! Гордись! Это вершина твоей карьеры! Ты лучше расскажи, как там все было? И… ты точно решил Сору-тян домой привести? Потому как мама волнуется. Они с Натсуми все распланировали, так что ты заранее ей скажи — когда. Чтобы не произвести впечатление что мы тут босяки голоногие, у нас тоже род древний.
— Да? — удивляюсь я: — какой еще род? Мне об этом никогда не говорили!
— Это потому, что ты приемный. — машет рукой Хината: — тебя из детдома взяли. Пожалели, думали, что девочка, а ты вон в какого дылду вырос. У нас в школе все по тебе сохнут, так что, если после «Кола Джап» хочешь не «Митсубиши Моторс», например того, а скажем «Муниципальную школу номер четырнадцать» — так тебе не откажут! Даже наша учительница и та…
— Хи-чан! — вспыхивает Айка и угрожающе замахивается битой: — прекрати немедленно! Это же неправда!
— Правда-правда! Это я — благородная наследница рода, а Кента у нас — верный телохранитель и этот… компаньон. Свита, короче. Кстати, вечером еще этот громила приходил… ну как его?
— Нобу-сенпай? — хмурюсь я. Чего ему надо было у меня дома?
— Да не! Тот, который тебя домой на загривке приволок! Который к тебе неровно дышит! Одноклассник твой!
— Дзинтаро?
— Вот! Он самый! Интересовался, дома ли ты уже. Только вышел эпизод что тебя выперли из шоу, а он тут как тут. Даже Натсуми еще не нарисовалась и твоя эта… которую ты ночью по дому голой водил…
— Кьяя! — прижимает руки к лицу Айка, конечно же совершенно забыв, что держит бейсбольную биту. Тычет рукоятью себе в щеку, вскрикивает от неожиданности и выпускает ее из рук. Бита падает вниз и … я едва успеваю перехватить ее до того, как она расколотит всю посуду на столе.
— Тихо ты! — шипит на нее Хината: — сейчас мама проснется — устроит нам карачук! Держи себя в руках! Я же обещала тебе, что ты будешь любимая жена Кенты…
— Кьяяя! — краснеет еще больше Айка: — Хи-чан! Хватит! Я сейчас на месте провалюсь! Кента-кун, отпусти мою биту…
— Какая ты чувствительная! — качает головой Хината: — а в такую семью как наша хочешь. Тут надо быть стресс устойчивой и бесстыжей.
— Как… вот как ты, да? — парирует Айка и Хината смотрит вниз. А Хината у нас сегодня вообще в маечке и трусиках. Хорошо, что сестренка, а то ситуация выглядела бы даже не двусмысленно, а вполне определенно.
— Что? — Хината немного краснеет, но продолжает вести себя чрезвычайно уверено: — ну, да! Мы же с ним брат и сестра и вообще в одной ванной всю жизнь мылись!
— Вот неправда — встреваю я, аккуратно забирая биту у окаменевшей Айки: — неправда это.
— А вот и правда! Скажи ей, Кента! Потому что мы родственники! И я могу делать с ним все, что захочу!
— Я вот всегда считал, что наоборот — как раз родственники и не могут делать друг с другом все что захотят… — думаю я вслух. Айка продолжает стоять с открытым ртом в своей прозрачной ночнушке. Уже девушка, уже не маленькая девочка, как быстро время идет…
— Это если мы кровные родственники! — запальчиво поясняет Хината: — а когда ты приёмный, а я наследница, то все можно!
— С чего это ты наследница, а я приемный?
— Ну… или наоборот! Неважно. Главное то, что я могу с тобой в одной ванной купаться и всегда так делала!
— Вот надеру тебе жопку, будешь знать — говорю я и поворачиваюсь к Айке: —
