рядом с фиктивными цифрами жирно написал и обвёл свой прогноз. — Вот такой у них получается простой. Чудо не произошло.
— Мы сейчас пойдем пересчитывать!
— Идите, я не против.
Фролову было уже всё равно, какое решение примут наверху, лично он не собирался грудью бросаться на амбразуру, вернее на пробоину, через которую могли утечь деньги хозяев завода. Тем более, что у них другие резоны, и законы математики тоже другие. Два плюс два как в анекдоте может равняться любому числу в зависимости от конъюнктуры.
Пётр иногда проверял эту арифметику, чисто для собственного развития. Брал данные по выплавке чугуна, цену, по которой продукция уходила в Кипрский офшор, рыночную цену чугуна, а в результате у него получалась сумма уведенных от налогообложения и из страны денег. Самое забавное, что все данные, кроме итоговых, были в общем доступе. При желании любой мог понять, что продукция реализуется в три раза дешевле настоящей цены рынка. Тем смешнее были спичи руководства завода о том, что они берут кредиты на выплату зарплаты работникам. Фролов не то что недоумевал, он слегка офигевал от такой беспардонности, но делился своими выводами только с супругой. Да и не с кем было делиться, друзей он так и не завел по неизвестной причине. Так посмотрит вокруг: у всех друзья, кореша, братаны и просто товарищи. Где они их находят, зачем? Совершенно не имея к дружескому общению раньше, Пётр укрепился в своём нежелании дружить с кем-то после истории с Лузгиным. Махнул рукой и вроде как забыл. Никто ему ничего не должен, он тоже. Кроме своей семьи, разумеется.
На очередном совещании цеха, случайно оказавшемся последним для Фролова, Андронов во всеуслышанье заявил, что пересчитал график, любезно предоставленный добрыми волшебниками из консультационной фирмы.
— Пётр Семенович, ты прямо угадал с показателями работы цеха. У меня получилось то же самое. Нас пытались обмануть, коллеги.
— А зачем ты пересчитывал? — Большов неодобрительно смотрел на творящееся безобразие. Вернее, на совершившееся.
— Мне Фролов сказал. Ткнул носом в фальсификацию. Мы же еще не заплатили им денег? Договор не заключили?
Что расстроило начальника цеха, Фролов не знал, но мог предположить, что скорее всего ему не понравилось, что опальный начальник службы снова всех ткнул носом в свою компетентность. Да и ладно. Пусть крутятся как хотят, но по-любому кто-то стуканет в заводоуправление на чуть не случившийся конфуз с договором.
— Фролов у нас молодец, конечно. Жалко только, что за этот месяц он будет лишён премии за снижение дисциплины в своей службе.
— Да ты что! А я и не знал!
— Теперь знаешь. — Большов оставил за собой последнее слово. Как он думал.
— Хрена там, Саша. На заводе действует приказ, согласно которому увольняющегося работника нельзя лишить премии. Такая вот петрушка.
— А ты этим месяцем увольняешься?
— Этим. Надоели вы мне чего-то. Скучно с вами.
Общий вздох облегчения вырвался из уст многих присутствующих на совещании. Даже Фролов выдохнул вместе со всеми, ему и в самом деле надоело это непонятное подвешенное состояние. «Уходя -уходи» — было написано на афише фильма, который он не ходил смотреть. Просто запомнилось. В самом деле, решил уходить, так нефиг тянуть кота за хвост.
Когда он подписывал обходной лист в службе безопасности, оформляющий бумажки сотрудник службы пригласил его зайти к шефу.
— Это зачем? Ладно, когда я нанимался, пришлось с ним знакомиться. Сейчас-то за каким?
— Не знаю. Просили зайти, как обходной оформлять будете.
— О как. То есть я у него на контроле.
— Не могу этого знать.
В кабинете главнюка безопасников царила уютная атмосфера. Никаких взглядов из под бровей, никаких упрёков в дезертирстве, ожидаемых Фроловым.
— Всё, собрался, Пётр?
— Ага. — Что тут еще скажешь, когда ничто не связывает с уже прошлым местом работы.
— По пятьдесят на дорожку?
— Вы ж знаете, Юрий Николаевич, я непьющий. Опять же еще на территории и в рабочее время. Сами нальёте, сами примете.
— Да хорош сочинять! Когда я тебе такие подлянки кидал!
— Так раньше от меня польза была. А сейчас я для вас отработанный материал.
— Дурак ты, Фролов. Шарик, он круглый. Сегодня ты от нас ушел, а через три-пять лет зашёл со своей фирмой уже как партнер по бизнесу. И кому нужно, чтоб ты уходил сейчас с камнем на душе?
— Чего-то вы сладко поёте, гражданин начальник, — не удержался от подколки Пётр, — какай у меня может быть своя фирма?
— Я смотрю вперед. Какая? Может, свою создашь, может, в дядиной директорствовать будешь. А даже если просто как эксперт будешь советы своему акционеру давать. Ты ж Эксперт. Оно нам надо, чтоб ты Чермет с дерьмом мешал из-за старой обиды?
— Это непрофессионально.
— Ну да. Зато сплошь и рядом. Я знаю, что ты не такой. Просто говорю, что расставаться надо хорошо. Кстати, если будет нужна хорошая, вот прямо совсем хорошая характеристика с предыдущего места работы, обращайся прямо ко мне.
— А я думал, к Лузгину… — Фролов увидел, как бывший мент скривился.
— Если каким-нибудь инженером устраиваться будешь, то можешь и его контакты давать. А если на хороший такой уровень, то не надо. Вдруг завидовать начнет, не удержится и наплетет всякую хрень. Ты можешь за него поручиться?
— Нет конечно!
— Вот и то-то. Учись просчитывать людей, если дружить с ними не умеешь.
— Это так заметно?
— Представь себе. Короче, ты меня услышал. Счастливого пути, Фролов. Приятно было с тобой работать. — Юрий Николаевич немного помялся, но всё-таки произнес, — я всё ждал, когда ты на нас стучать начнешь. Мутный ты какой-то.
— А я отказался.
— Что, предлагали? Кто?
— Даже в штат конторские звали.
— Ну и правильно. Такие вещи быстро замечают. Молодец.
— Я пошёл. Счастливо
