Если выживешь, конечно.
У меня снова слёзы на глазах. Ветеринар сказала, что шансы у медведя не очень. Он потерял много крови, а переливание у нас на ферме сделать не выйдет. Михал Иваныч рвался оплатить это дело — любые деньги, но, увы, технически невозможно. Везти его в город?.. Скорее всего, мишка не переживёт ещё одну транспортировку.
Глажу, глажу, глажу зверя и… мы встречаемся взглядами. Я сейчас очень понимаю Михал Иваныча. Ощущение, что не дикому животному в глаза смотрю — человеку. Они у косолапого тёплого медового цвета. И во взгляде такое понимание, что до костей пробирает!
Не моргая, смотрю на медведя, и немного дурно от ощущений — голова кругом. Я животных люблю и не первый раз близко вижу мишку, но чтобы настолько осмысленный взгляд… не было.
— Подружились уже? — за моей спиной звучит голос Марины.
Упс… А я тут медведя глажу.
— Простите, тёть Марин, — встаю с колен, смотрю на неё виновато.
— У меня прощения просить не надо, — качает головой. — Оттяпает тебе руку по самое не балуйся, будешь знать.
Косолапый вздыхает разочарованно, с глубоким таким сожалением. Надеюсь, это не потому что он не успел «оттяпать по самое не балуйся».
— Мишка ещё от наркоза не отошёл. Не двигается даже, — оправдываю я зверя.
— Сейчас не двигается, а через секунду сможет, — упрекает Марина. — Ладно, поехали, я тебя до города подброшу.
— Мне на танцы сегодня, а я уже опаздываю. Можно на студию?
— Можно, — тётя берёт меня под руку.
Мы идём по деревянному настилу к воротам, и мне безумно хочется обернуться, посмотреть на зверя. Грустно ему будет одному ночью… Не оборачиваюсь, потому что мне тоже невесело, и добавлять себе впечатлений я не хочу.
Сажусь в машину к тёте, пристёгиваю ремень безопасности и обнимаю рюкзак. В нём одежда для танцев. Чтобы держать попу в тонусе, я записалась на стрип-пластику. Чисто для себя. Но с Костиком, конечно, вышел скандал. Он жутко ревнивый, просто к каждому столбу… Вспоминаю ту ссору и ещё раз убеждаюсь — не зря я его лесом отправила.
— Поехали? — спрашивает Марина с улыбкой.
— Поехали, — я пожимаю плечами. — Что-то случилось? — выражение лица у тёти довольное.
— На сладкое берегла, — она выруливает из ворот, и мы выезжаем на шоссе. — Михаил сегодня нам не только раненого медведя привёз, но и хорошие новости.
— Да вы что?! — я воодушевляюсь. — Рассказывайте скорее!
— Он выбил для нас дополнительное финансирование, — Марина сияет. — Я теперь могу нанять работников.
— Ого! Круто, тёть! — теперь и я улыбаюсь.
— Начнём с тебя. Принесёшь завтра документы, оформлю тебя на полставки помощницей конюха и на полставки своей помощницей. Итого целая ставка у тебя будет.
— Но… Э-э-э… Я учусь на очном.
— Не переживай. Работать будешь так же. Ну, почти. Полные дни по выходным и по будням из дома мне помогать с документами. Ты ведь у нас будущий юрист, договоры мне оформить поможешь с подрядчиками.
— Спасибо, тёть Марин!
А грудь распирает от эмоций! У меня наконец-то появятся собственные деньги, и на заочку переводиться не надо. Я все нервы себе испортила спорить с мамой на эту тему. Мне девятнадцать, хочется работу и зарплату, а мамуля — властная женщина. Никакой заочки — и всё тут! Типа там знаний не получишь.
— Было бы за что благодарить, — Марина подмигивает мне. — Но документов будет много. Миша из личных средств выделяет деньги на постройку домиков и беседок. Расширяемся.
— Офигенные новости!
— Не знаю даже… — тётя тяжело вздыхает. — С одной стороны — ферме это нужно, а с другой — я Мише теперь обязана больше, чем обычно.
— Михаил Иванович вам совсем не нравится как мужчина?
— Дина, блин! Вот что ты сейчас ляпнула, а?!
— Что?! Он за вами уже два года ухаживает. Замуж звал.
— Замуж выйти много ума не надо, Дианочка. Это влёт. Только что после свадьбы будет — никто тебе не скажет.
— Волков бояться — в лес не ходить, тёть Марин.
— Вот ты сопля! — хохочет она. — За Мишу меня, значит, сватаешь?
— Хороший мужчина и вас любит.
— Кхм… — у тётушки розовеют щёки. — Про любовь в нашем возрасте говорить не принято.
Добить её ещё одной крылатой фразой — про любовь, все возрасты и покорность? Не, не стану. Всё равно она за Михаила замуж выйдет. Он настойчивый.
До города едем молча. У каждой свои мысли. Тётя наверняка думает про уместность белого платья в её возрасте, а я не могу избавиться от мыслей о мишке. Скоро он отойдёт от лекарств, и станет ему больно. Завтра я встречусь совсем с другим медведем… с агрессивным. От боли добрее не делаются. Зверь есть зверь.
Глава 2
С урока стрип-пластики я благополучно сваливаю минут через двадцать после начала. Сегодня разучивали новые движения, а у меня вместо них в голове раненый медведь.
Как он? Больно ему? Может, пить хочет?
Я даже сторожу собиралась звонить, но телефон включать побоялась — там наверняка партия новых тупых смс от Кости. Представить страшно, что он понаписал. Только включать смартфон всё равно надо…
Врубаю и быстро ищу мамин номер. Телефон начинает пищать принятыми сообщениями, но я прижимаю его к уху — ничего не вижу. Нет-нет-нет!
— Мам, привет. Как добралась?
— Нормально, — в её голосе металл. — Почему у тебя телефон был выключен?
Ч-чёрт… Сейчас начнётся.
— Батарейка села.
— Не ври. Вы с Константином поругались, вот ты и выключила телефон. Я ему звонила.
— Зачем?!
— Затем! Я волновалась.
Мама единственная из моего окружения, кому нравится Костя. Это она нас познакомила, а потом настояла, чтобы я приняла его ухаживания. Костик из хорошей семьи — железный аргумент. Мне иногда кажется, что если я приду к маме с фингалом под глазом и скажу, что это Костя меня ударил, она пожмёт плечами и ответит: терпи, доча, он из хорошей семьи.
— Мам, я больше не буду выключать телефон, а ты, пожалуйста, не звони Косте. Мы расстались.
— Вот как? И чья была инициатива?
— Моя. Я не хочу с ним встречаться. Достал.
— Диана, тебе девятнадцать, третий курс университета идёт. Пора задуматься о будущем.
Перевожу: Диана, часики-то тикают.
— Мам, мне всего девятнадцать, и замуж ближайшие лет пять я не собираюсь.
— На моей шее сидеть будешь? — мама не дробит.
— Тётя Марина официально берёт меня на работу, так что с твоей шеи я уже почти слезла.
