бурю. Ей не хватало смелости предъявить собственные права на престол, да и без петровских реформ, не готово было общество к такому крутому повороту. Посему со своим любезным другом Василием Голицыным они вступили в сговор со стрелецким командиром Иваном Хованским, чьи полки устроили бунт, в котором как раз и погиб упомянутый Артамон Матвеев, а также некоторые Нарышкины, да и многие другие. Но главное, в результате этой Хованщины на престоле оказалось сразу два царя при регентстве Софьи. Она, конечно, в итоге проиграет, окажется в монастыре, но влияние на историю уже она оказала, обеспечив короной сразу и Петра, и Ивана. А это уже прямое влияние на события нашей книги. Ведь и оба этих царя имели потомство, и два клана стали восприниматься равными в правах на престол.
Иван V был абсолютно инертен в отношении политики, но, несмотря на свои серьезные проблемы со здоровьем, раннюю смерть в 29 лет, оказал на развитие событий колоссальное влияние. Он успел подарить жизнь пятерым дочерям, про двух из них мы ещё вспомним.
Но прежде нам надо найти ещё два корня, а они оба кроются уже в петровских делах. Первый русский император, который, как и его отец Алексей Михайлович, был женат дважды, образовал тоже две ветви наследников. Но если у папы всё было чинно и благородно, в привычной и законной последовательности: свадьба, а лишь затем дети, то у Петра Первого, отправившего первую жену в монастырь, к моменту официального вступления во второй брак, имелись уже от невесты две дочери. Один корень. Другой кроется в том, как Петр изменил порядок престолонаследия.
В начале 1720-х император остался в ситуации, когда у него нет человека, которому можно передать в будущем власть. Сын от Евдокии Лопухиной царевич Алексей после обвинения в заговоре и пыток в заключении, таинственно, но так необходимо умирает. Оставшийся сиротой внук и полный тезка императора Петр Алексеевич мало пока интересует деда, тот всё надеется, что появятся наследники во втором браке, от Екатерины (урожденной Марты Скавронской), но там, как назло, мальчики хоть и рождаются, но рано умирают. А ведь придется передавать власть когда-то. А кому? «Я подумаю об этом завтра», – решает государь в духе Скарлетт О’Хара, и принимает Указ о престолонаследии 1722 года.
Согласно этому документу отменялась существовавшая многие века традиция передачи власти прямым потомкам по мужской линии. Теперь император сам был волен выбирать, кому передать власть. С одной стороны, очень удобно, но главное в этой ситуации – успеть назвать преемника до скорбного часа своего. Увы, Петр Великий с этой задачей не справился.
Да начнётся Великая Чехарда!
И она началась. Теперь влиятельные личности политического Олимпа страны решали, кто возглавит страну, а не монархи. Всесильный друг и соратник Петра Александр Меншиков сумел осуществить после смерти своего государя переход власти к его безутешной вдове Екатерине. Не стихийное решение. Сам Меншиков когда-то и познакомил Марту Скавронскую с Петром, а уж она умела быть благодарной, к тому же теперь у нее не осталось другой поддержки. Потому Александр Данилович мог не переживать за сохранение своего влияния. По всей логике, Екатерина, не имея сыновей, должна была назначить наследницей одну из своих дочерей, но одна вышла замуж в Голштейн, другая, Елизавета Петровна, вполне могла подойти на эту роль, если бы не ряд препятствий. Активная и харАктерная взрослая женщина никак не устраивала Меншикова, да и пресловутое рождение ее вне брака, могло тоже оказаться зыбкой почвой для того, чтобы строить на ней своё светлое будущее.
Наиболее удобной кандидатурой представлялся забытый всеми к тому времени сын опального царевича Алексея, Петр. Одиннадцатилетний мальчик должен был не только сохранять власть Меншикова, но и вступить в брак с его дочерью, чтобы уже навсегда укрепить его позиции. Убедить Екатерину I объявить наследником чужого ей мальчишку Александр Данилович сумел. Видимо, под гарантии безопасности дочерям. Дочь Екатерины и Петра Анна объявлялась наследницей, только если Петр II умрет, не оставив потомства. После Анны Петровны должно было править её потомство.
Но Меншикову не довелось воплотить свой план в дальнейшем. Как и Артамон Матвеев был сметен последствиями своих дел.
Мальчик на троне, Петр II, перейдя из рук Меншикова в руки клана Долгоруковых, теперь должен был обеспечить их мечты, женившись на княжне из их фамилии. И опять крутой поворот случается. Ослабленный организм после переохлаждения на параде не перенес оспы, Петр умирает, подведя черту под прямой мужской линией наследования рода Романовых. Сам он не успел назвать своего преемника – кто же ждал, что жизнь императора прервется в 14 лет? Да и кто бы ему дал такое право – преемника называть.
Вспоминаем мы, что есть завещание Екатерины I, по которому должна вступать в право наследование теперь её дочь – Анна Петровна. Но её нет уже на свете два года. Значит «потомство её», а потомство есть. Двухлетний Карл Петер Ульрих в Голштинии. Если бы исполнили волю императрицы, то уже в 1730-м году стал правителем Петр III. Он действительно станет императором, но спустя 31 год, будучи той одиозной личностью, которой явно бы не стал, если б тогда, в два года, был привезен в Россию и взят под опеку. Надо полагать, что регентом при нем стал бы тогда кто-то из Долгоруковых, которые так неудачно выпустили из рук Петра II.
Но от следования заветам Екатерины было решено отказаться, словно их и не было вовсе. На этом этапе были отстранены от принятия решений все птенцы гнезда Петрова. Власть ведь была в руках московских фамилий. Помимо Долгоруковых это влиятельнейшие Голицыны. Задачей было не упустить нити управления государством, а для этого планировалась тонкая работа по выбору очередного монарха. Не было и речи, чтобы возводить на престол кого-то из потомков Петра Первого. Хватит, наигрались в реформы, в формирование новых элит. Нужен тот, кто обеспечит если и не контрреформы, то по крайней мере, не будет продолжать петровское дело. Кого-то из своей среды выбрать, зачинить новую царскую династию, не решались. Требовался тот, кого на законном основании примет народ, но кто при этом будет совершенно лишен властных амбиций. А потому обратили взор на дочерей Ивана V, которых при дворе называли просто «Ивановны». Их три. Старшая, Екатерина, хоть и вернулась домой, сбежав от неудачного брака, все еще продолжает оставаться замужем за живым супругом. Да не просто живым, но ещё и «беспокойным», как характеризовала[7] его жена английского резидента леди Рондо в своих письмах. С таким багажом и потенциальной угрозой старшей из сестер не приходилось надеяться на престол. Самая младшая из сестер, Прасковья, в морганатическом браке состоит, да и болезненная какая-то. Остается только одна подходящая кандидатура.
Анна Иоанновна
Анна Иоанновна, как и ее старшая сестра, волей своего дяди
