Сделка показалась Акитаде вполне честной. Они получат защиту и надежного слугу, согласного брать за свои труды только еду да несколько медных монет. А мешать он им не будет — пойдет скорым шагом рядом с лошадьми.
Переправившись через залив Наруми на пароме, они к вечеру добрались до города Футакавы и остановились перед громадным буддийским храмом, известным святилищем бога-лисицы Инари, покровителя земледельцев. У ворот под отдельной крышей была установлена вертикальная доска, на которой городские власти обычно вывешивали важные объявления.
— Смотрите-ка! — Акитада усмехнулся, указывая на свежий листок бумаги, исписанный крупными черными иероглифами. — «Разыскивается Горный Тигр — живой или мертвый — за убийство и грабеж. Разбойник имеет высокий рост, отвратительную наружность и волосатое тело. Обладает силой дракона!» Ну надо же! Да тут, похоже, орудует целая шайка грабителей!
Тора осклабился.
— Как там они пишут? — Он поиграл мышцами. — Силой дракона? Ну что ж, очень лестно.
Акитада обернулся на него в изумлении:
— Так ты и есть Горный Тигр? Ну да, конечно! Ведь «тора» означает «тигр»!
— Ну… в некотором смысле это мог быть и я, — слегка покраснел парень. — Только все это ошибка.
— Что-о?! Так он еще и разыскивается властями?! — вскричал Сэймэй. — Разбойник и убийца! Хотя, может, не такой уж высокий и не волосатый. А ну доставайте свой меч, хозяин! Мы сдадим преступника властям!
— Кто бы он там ни был, он спас нашу жизнь, — напомнил Акитада старику и снова повернулся к Торе. — Ну-ка признавайся скорее: ты один из этих «горных тигров»?
— Нет. — Парень честно смотрел ему в глаза. — Вы вряд ли поверите, но так уж получилось, что я укрывался с ними в одной пещере. Солдаты порвали мои документы — сказали, что они ворованные. Я и сообразить не успел, как всех заковали в цепи да начали толковать, не отрубить ли мне голову. Тогда я выхватил у их начальника меч и пустился наутек. — Он смотрел на Акитаду и смиренно ждал, какое тог примет решение.
Молодой человек смерил его пристальным взглядом.
— Ты убил кого-нибудь, пытаясь освободиться?
— Не-ет!.. Они и приблизиться-то ко мне боялись, когда я завладел мечом. Я рванул вниз с горы и в ближайшей деревне воткнул меч возле дома старосты.
Акитада вздохнул.
— Ну что ж, я тебе верю. Только придется выправить тебе какие-нибудь документы, пока мы не добрались до следующей заставы.
— Никуда я не пойду, ни в какие судилища! — взбунтовался Тора.
— Не говори глупостей, — возразил Акитада. — Ты согласился служить мне, но я же не могу путешествовать с человеком, объявленным в розыск.
Тут вмешался Сэймэй:
— Ой, хозяин, пожалеете, когда все это окажется сплошным враньем. Не быть ястребу соловьем, и тот, кто служит его высочайшему величеству, не нанимает себе в слуги разбойников с большой дороги.
Акитада пропустил замечание мимо ушей.
Выправить документы для их подозрительного спутника оказалось делом на удивление простым. Местный мировой судья был повергнут в благоговейный ужас, увидев верительные грамоты Акитады; ему и в голову не пришло спрашивать, зачем тому понадобилось нанимать еще одного слугу со странным именем Тора и наружностью отпетого головореза.
Благодарность свою Тора выражал усердной службой. Он окружил заботой подозрительного Сэймэя и находил самый лучший ночлег по самым низким ценам. Последнее обстоятельство было немаловажным, ибо Акитада хоть и следовал по имперскому заданию, не мог себе позволить обычной вооруженной свиты, а посему имел с собой лишь малое количество серебра да несколько мешков риса для еды и обмена.
Но больше всего в заключенной сделке Акитаду устраивало то, что каждый день путешествия Тора начинал или заканчивал уроком палочного боя, который преподавал своему новому хозяину. С каждым прыжком или выпадом Акитада все больше и больше убеждался в великодушии нового слуги.
Зато уроки эти возмущали Сэймэя, утверждавшего, что благородный господин не должен браться за такое плебейское оружие. Впрочем, увещеваний старика никто не слушал, и тот обиженно замыкался, ворча на Тору и при каждой возможности упрекая его в отсутствии должного почтения.
Когда в один из дней впереди наконец показалась гора Фудзи, Акитада, потрясенный зрелищем, даже остановил коня. Окутанная легкой полупрозрачной дымкой, величественная белоснежная вершина словно плыла в облаках. Преисполненный благоговейного восхищения и гордости за землю, на которой родился, он на миг утратил дар речи.
Сэймэй обратил их внимание на дымок, вроде бы поднимающийся над вершиной.
Тора расхохотался:
— Ха!.. Вы бы видели, каков этот великий дух по ночам! Изрыгает огонь словно дракон!
— Огонь и снег! — изумлялся Акитада, до слез расчувствовавшись. — Должно быть, она очень высокая!
— О-о, достает до самого неба! — заверил Тора, для наглядности взмахнув рукой ввысь. — Те, кто поднимался на вершину, никогда не возвращались. Прямиком попали на небеса.
— Да… воистину говорят: нет лекарства от глупости, — буркнул Сэймэй, сверх всякой меры раздраженный столь низменной манерой речи. — Уж лучше бы ты помолчал в присутствии благородных людей.
— Что-о?.. — оскорбился Тора. — Вот так дела! Что же вы там, в своей столице, и в богов не верите?
Сэймэй не удостоил его ответом.
В Мисиме начинался долгий, изнурительный подъем до Хаконэ. Этот горный перевал был самым протяженным и высоким на всей дороге Токайдо. Вокруг клубились облака, тягучее безмолвие висело в воздухе, словно пеленой обволакивая темные сосны и криптомерии.
Между крутым горным склоном и озером Хаконэ, чья безмятежная пустынная поверхность словно зеркало отражала небо и горные вершины, располагалась пограничная застава. Здесь впервые за все время после отъезда из благопристойной и цивилизованной столицы они увидели проявления грубого пограничного правосудия. На невысоких подставках, вкопанных в землю прямо перед заставой, были разложены головы преступников, к коим прилагались таблички с описанием совершенных ими деяний — в назидание и устрашение тем, кто еще готов был отважиться на подобное.
При всей тошнотворности этого зрелища Акитада все же заставил себя подойти поближе и прочесть таблички — числом около двадцати. Убийство, насилие, грабеж, мошенничество и один случай государственной измены. Власти этой восточной провинции явно со всей ответственностью подходили к такому важному делу, как проверка путешественников.
Он присоединился к своим спутникам, сильно беспокоясь за судьбу Торы. Какая участь ждет парня, если пограничная стража затеет подробный допрос ради выяснения личности? И сможет ли он даже в своем высоком положении спасти голову нового слуги, если Тору арестуют за предполагаемые преступления?
Акитада беспокойно огляделся. Перед ними еще примерно двадцать человек ждали своей очереди. А та двигалась медленно. Обойти стороной заставу Хаконэ не представлялось возможным.
