опаздывает, то с ведьмами в рабочее время целуется! Нам тут всем завидно, между прочим! А? Джеральд, молчи, тебя не спрашивали! Хитрец, отхватил себе красотку-ведьму и хвастается теперь! Надо было мне самому ее по Хисширу водить, сейчас бы не видел всего этого безобразия, а сам целовался. Голди, да отпусти ты его уже, ему работать надо, а он в облаках полдня витать будет!
Голди и Александр дружно прыснули и расцепились.
— Приятного дня, любимая, — нежно пожелал Александр.
— И тебе, любимый, — Голди с любовью смотрела на него, — и помни, если кто будет дразнить или задавать глупые вопросы…
— Тех я буду игнорировать, потому что им завидно, — Александр подмигнул ей, — все, я побежал.
Голди села на метлу, плавно взлетела и помчалась в мэрию. С момента создания своей метлы она добиралась на службу только так: быстро, безопасно и демонстративно. Все должны были знать, что Голди Кинкейд… вернее, теперь уже Голди Смит (ведь Голди Кинкейд погибла в своей лаборатории) — настоящая ведьма. В Морланде ее опасались, считая злой ведьмой, и соблазнение Александра только укрепило эту репутацию. Что ж, в этом были свои плюсы. Тем более, что это было не так уж далеко от правды. Личной помощницей мэра Голди стала, выведя всех его соперников из строя в избирательный период: кто-то получил небольшую, но жутко неприятную порчу (ненадолго и без последствий, разумеется!), у других что-то пошло не так (будто их слегка заморочили), зато нынешний мэр поразил избирателей красноречием, убедительностью и вызвал огромный прилив доверия у всех слоев населения. Этого Голди добилась тремя зельями, двумя уникальными чарами и правильной организацией предвыборной кампании. С тех пор мэр крепко держался за нее и оказывал полную поддержку культу Калунны. Хоть и норовил «забыть» о некоторых своих обещаниях. Но кто бы ему это позволил?
— Доброе утро, господин мэр, — Голди очаровательно улыбнулась, входя к нему в кабинет. — Насчет храма Калунны вопрос уже решен?
— Конечно-конечно, дорогая, все будет, как мы договорились. Передай госпоже Хоффман, что я прикажу направлять туда школьников и студентов в обязательном порядке. Навязывать веру я не вправе, у нас свободная страна, но ознакомлены с ней будут все. Жалобы адептов Безымянного бога хода не получат. Но морландская церковь официально принадлежит им, и они вполне могут прислать кого-то на смену твоему молодому человеку.
— С этим мы сами разберемся, — отмахнулась Голди. — У вас есть на сегодня запросы? Или мне поработать с вашей женой?
— Не нужно, у Мэри хватает твоих зелий и притираний. Она и правда будто помолодела от них, — в глазах мэра зажегся огонек, — но у меня будет для тебя задание на завтрашний вечер. Ничем его не занимай.
— А что планируется делать? — уточнила Голди.
— В Морланд переехал мой старый приятель, Руперт Стоун. Богатый, уважаемый человек, внук Закарии Стоуна. Его ты, разумеется, знаешь?
— Нет, — пожала плечами Голди.
— Как же так? Ах, да, ты же недавно в Морланде. Ты бывала в нашем историческом музее?
— Еще нет.
— Обязательно сходи, в нем описаны все значимые события нашего города, ископаемые находки и биографии известных людей. Там, кстати, и ведьмы отметились! Так вот, Закария Стоун был меценатом, и на его деньги был открыт этот музей, там есть стенд, посвященный ему. Он много на что жертвовал деньги, в его честь названы детский приют и больница. Он жил в Морланде до самой смерти, а вот его дети покинули город, лишь изредка навещая свое родовое гнездо. С Рупертом мы познакомились в Кловерфилде, учились в одном университете, а потом жизнь разнесла в разные стороны. Сейчас он — успешный предприниматель и решил вернуться к корням, так сказать, вместе с женой и детьми. Мы с Мэри приглашены к ним в гости. Я бы хотел, чтобы ты пошла с нами и показала свои лучшие заклинания, — выразительно сказал мэр.
Голди хмыкнула. Понятно, мэр хочет похвастаться ведьмой-помощницей, как собственным успехом, и приезжую семью нужно впечатлить. Ничего сложного, простеньких иллюзий и левитации вполне хватит, главное, чтобы они развлекали и радовали. Как говорила одна из наставниц Голди: «Любая колдунья может стать первоклассной фокусницей и озолотиться на этом. Людям нужны простые, полезные заклинания, а не тонкое искусство чар. Поэтому большинство ведьм призовет белую кошку, выучит десяток фокусов и на этом остановится. Хочешь тихой, сытой жизни — иди этим путем, Голди. Или хотя бы не забывай, что всегда можешь отступить на него».
— Разумеется, господин мэр, — ответила она, — только у меня нет вечернего платья. Или пойдет что-то попроще?
— Никаких попроще! — подскочил мэр. — Я выдам денег, купи приличное платье и серьги, только не эту твою бижутерию, а золотое что-нибудь! В пределах разумного, конечно. И кошку захвати обязательно. Какая же ведьма без кошки?
— Как скажете, — улыбнулась Голди, — значит, сегодня я иду за платьем, завтра — в гости. У меня идеальная работа.
Мэр одобрительно рассмеялся.
— Пока не ушла, пройдись по отделам. Кто-то пустил слух, что у тебя глаз дурной, и при тебе все спешат заняться работой, а не сплетничать и чаи гонять. Вот дурачье суеверное! А глазки у тебя красивые, выразительные. Повезло священнику-то.
— Еще как, — согласилась Голди.
В нужный вечер они подъехали на машине мэра к роскошному дому Стоунов, расположившемуся на самой окраине Морланда. Он находился в отдалении от других и, к удивлению Голди, не был огорожен никаким забором. В трехстах метрах от него высился густой темный лес, раскинувшийся между Морландом и Хисширом. Бррр! Голди бы точно не поселилась так далеко от людей! Мало ли что может случиться?
Выбираться из машины в узком коктейльном платье, на «лодочках», прижимая к себе крошечную сумочку, расшитую стеклярусом и держа в руках Шанс, чтобы не удрала изучать лес, было той еще задачкой. Которую Голди вряд ли решила бы сама, если бы не помощь подоспевшего из дома человека.
— Позвольте вашу ручку, аккуратно… вот так! Вот и вылезли! Добро пожаловать в дом Стоунов! Давайте ключи, я припаркую вашу машину, а вы пока проходите в дом.
— Спасибо, — очаровательно улыбнулась Голди.
Человек явно был кем-то из прислуги, так что мэр с женой не обратили на него внимания. Голди была более вежлива: и из некоторой солидарности
