Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
часа дня город был оставлен нашими войсками.
На следующий день случилось уникальное для второго дня войны событие – сводный батальон пограничников, красноармейцев 99-й стрелковой дивизии и ополченцев под командованием старшего лейтенанта погранвойск Григория Поливоды отбил город. Немцы были выбиты оттуда и отброшены за Сан. Стало быть, Перемышль стал первым советским городом, отбитым у немцев. Больше того, боевые действия были перенесены на территорию Германии. Удалось захватить, правда, ненадолго, немецкую часть города – Премзель на западном берегу реки Сан.
«Стремительным контрударом наши войска вновь овладели Перемышлем», – говорилось в сообщении Совинформбюро 24 июня, в день, на протяжении которого город трижды переходил из рук в руки. 26 июня Григорий Поливода, назначенный военным комендантом Перемышля, провел церемонию похорон павших советских бойцов на рыночной площади Старого города. 27 июня пришлось отступить – возникла угроза окружения, немцы прорвали нашу оборону и севернее и южнее. Но еще до 30 июня, вплоть до гибели всех, сражался маленький гарнизон младшего лейтенанта Чаплина из своего дота (долговременная огневая точка), оставшиеся от которого капонир и полукапонир до сих пор стоят на берегу Сана.
Из железобетонных дотов состояла знаменитая линия Молотова, которую стали возводить на новой советской границе в 1940 году. В СССР ее, правда, так не называли (только в заграничной прессе). Узлы ее обороны немцы смогли обойти в первые же дни войны. Но были исключения. По свидетельству маршала Георгия Жукова, «в наибольшей боевой готовности в июне 1941 года находились Рава-Русский и Перемышльский районы, которые в первые дни войны сыграли весьма положительную роль».
До 3 июля продержался состоявший из 15 человек гарнизон дота близ расположенного недалеко от Перемышля города Санок. Через этот город, своим названием обязанный все той же реке Сан, проезжал на фронт бравый солдат Швейк, в наши дни ему поставили памятник. Там, а не в Перемышле, который куда чаще упоминается в романе Ярослава Гашека. Но если кто из реальных исторических персонажей, связанных с городом, и достоин монумента, то это лейтенант погранвойск Иван Кривоногов (1916–1988), назначенный туда за несколько дней до начала войны. Целых 12 дней его солдаты отбивали атаки немцев, не выходя из дота. 3 июля 1941 года гитлеровцы блокировали его и подорвали, Кривоногова контузило, и все же ему и еще троим бойцам удалось покинуть дот живыми. 4 июля 1941 года он попал в плен, где провел всю войну, почти четыре года. Не раз бежал, неудачно, при подготовке одного из побегов убил лагерного провокатора, за что был переведен из лагеря военнопленных в концлагерь, потом в другой, на остров Узедом в Балтийском море. И вновь, во главе группы единомышленников, стал готовить побег – на этот раз на лодке. И отказался от этой затеи лишь после встречи с Михаилом Девятаевым, пленным летчиком-истребителем, сбитым в бою под Львовом, поблизости от тех мест, где охранял границу Кривоногов. Тот убедил подпольщиков, что успех может гарантировать только захват самолета. Ключевая роль в организации побега принадлежала Кривоногову. Утром 8 февраля 1945 года он убил конвоира, они с Девятаевым сумели подобраться к «Хейнкелю-111» и завести его. Кривоногов помогал ему, обессиленному (он весил 36 кг), тянуть штурвал. Как отец сыну в упоминавшемся уже фильме «Последний дюйм». На перехват был поднят истребитель, но Девятаев оторвался от преследования и, перелетев линию фронта, сумел посадить самолет в расположении 61-й армии. На страницах книги читатель найдет описание и этой истории в сопровождении фотографий и извлечений из переписки с Михаилом Девятаевым, переданных Иваном Кривоноговым в Нижегородский областной архив[2].
…Июль 1942 года. Воскресенье, 26-е, солнечный день, блестит река, текущая посреди Перемышля. К мосту, ведущему в гетто, подъезжает грузовик с эсэсовцами. Путь им преграждают солдаты комендатуры. Если машина двинется дальше, сержант угрожает открыть огонь – никто не может ступить на мост без разрешения коменданта. Таков приказ, инициированный обер-лейтенантом Альбертом Баттелем (1891–1952), еще одним героем этой книги.
Представляю себе эту картину – с одной стороны моста солдаты Ваффен-СС, с другой – нацеленный на них пулеметный расчет вермахта. Все это происходит средь бела дня. По обе стороны реки стоят несколько сот горожан и наблюдают за происходящим, кое-что видно с территории гетто. Все понимают, что происходит. Всем известно, что эсэсовцы готовятся к «Акции» – так называемому «переселению» гетто. Куда, не говорят, но слухами земля полнится, согнанные туда люди знают – их повезут в вагонах для перевозки скота в лагерь смерти Белжец, где им предстоит быть убитыми газом немедленно по прибытии. Неужели немецкие солдаты готовы стрелять, чтобы защитить евреев от гибели? Спустя какое-то время у ворот гетто появляется сам Баттель в сопровождении двух закрытых армейских грузовиков. И открыто угрожает вызвать взвод солдат вермахта и прорваться силой. Только после этого ворота открывают, и он вывозит из гетто больше ста человек, работавших на железной дороге, и их семьи и размещает их прямо во дворе комендатуры. У читателя будет возможность увидеть места, где происходили эти события, на фотографиях военных лет, полученных автором из Национальнoгo музея Пшемысльской земли благодаря помощи польского историка Хyберта Куберского[3].
«Списка Баттеля», в отличие от знаменитого «Списка Шиндлера», нигде нет – тем более есть смысл рассказать о том, что известно.
На этом прервусь, полагая, что из краткого предуведомления достаточно ясны мотивы, пробудившие мой интерес к мосту через реку Сан. Наверное, есть смысл сказать еще и о том, что в 1944 году Перемышль был окончательно освобожден советскими войсками, а в 1945 году передан Польше – весь город, по обе стороны реки Сан, и Перемышль снова стал Пшемыслем. Мост через реку Сан дожил до наших дней. Правда, в ближайшее время его переделают в пешеходный, уже объявлен тендер, а новый железнодорожный мост возведут рядом со старым.
«Как только закончится пандемия, сразу – туда, – писал я в опубликованном журналом «Знамя» отрывке из будущей книги, – успеть своими глазами взглянуть на него, хоть немного еще постоять на краю. На краю моста через реку Сан, где шло движение от смерти к жизни. Те, кто остался на другом берегу, почти все погибли. Те, что перебрались на этот, в большинстве своем выжили, у них родились дети и внуки. Иногда мне кажется, что они с разных сторон моста обращаются друг к другу, пытаясь перекричать грохот орудий и звук пулеметных очередей июня 41-го, гул товарняков и рев грузовиков июля 42-го».
Не вышло. Как говорится, человек полагает… Конец пандемии совпал в наших широтах с началом других, куда более трагических событий.
Предвоенный Перемышль
«Беженцы! Сколько их ныне! Пыльные их вереницы прут по дорогам Волыни, Кракова и Катовицы. <…> В сиплом дыхании жалком душной толпы в Перемышле, спящей вповалку
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
