Но это уже вопрос к заводчикам. Увы, сейчас многие питомники озабочены в первую очередь прибылью и закрывают глаза на проблемы со здоровьем у своих собак. Многие… Но, к счастью, не все.
Если вы планируете приобретать породистого щенка, потратьте время на то, чтобы найти добросовестного заводчика, который не пускает в разведение собак с проблемами психики и физического здоровья.
Бывает и так, что недобросовестный заводчик своими руками разрушает даже самые замечательные природные задатки, которые были у его собак. Например: если нарушаются условия содержания щенков в раннем возрасте – примерно до шестнадцати недель, – у них будет обнаруживаться ранняя сенсорная депривация. Депривация – это сокращение или полное лишение возможности удовлетворить основные потребности, психофизиологические или социальные. Например, у ребенка будет наблюдаться сенсорная депривация, если родители не обнимали его, не гладили, не общались с ним, не рассматривали вместе с ним картинки, не сидели с ним, пока он не уснет, если ребенок боится темноты.
Последствия депривации – и у людей, и у животных – очень сложно корректировать. И если неопытному владельцу достался щенок, выращенный в клетке и несоциализированный, хозяин может попросту не справиться с его воспитанием.
И подобное явление в полной мере наблюдается у щенков, которые являются результатом клеточного содержания. Увы, оно превалирует у многих современных «разведенцев» (не путать с серьезными ответственными заводчиками). В этих случаях мать и щенки постоянно находятся в клетке – иногда вплоть до момента продажи потомства. Щенок лишается возможности бегать, прыгать, изучать окружающий мир, знакомиться с разнообразными запахами, изучать текстуры предметов при покусывании. Он не слышит разнообразия звуков, у него нет опыта взаимодействия с человеком. С этими щенками не разговаривают – а для них это, в общем-то, так же важно, как и для человеческого ребенка. У них отсутствует опыт знакомства с перепадами температуры и влажности. И, приобретая подобную собаку, вы рискуете получить разного рода проблемы, которые будет невозможно исправить: пугливость, истеричность, агрессию. Установлено, что щенки, которых выращивали изолированно, в условиях социальной депривации, получают отклонения в самых разных формах деятельности: ориентировочно-исследовательской, пищедобывающей, агрессивно-оборонительной, половой и социальной. Говоря простым языком – такие собаки непредсказуемы, а подчас и опасны в общении.
Да, ответственные заводчики заботятся о том, чтобы родившиеся в их доме щенки правильно питались, получали все необходимые прививки, получали первичные социальные и гигиенические навыки (например, не боялись человека и привыкали для начала справлять свои естественные нужды в определенном месте, а позже – приучались к выгулу). Кстати, поэтому такие заводчики не торопятся как можно быстрее распродать всех щенков – им важнее дать питомцам достойный старт, прежде чем передавать новым хозяевам. Они всегда с удовольствием согласятся познакомить потенциального покупателя щенка с отцом и матерью этого самого детеныша: это немаловажно, так как многие проблемы в поведении, экстерьере и физическом состоянии щенята наследуют от мамы и папы.
Приведу пример того, как непродуманное, импульсивное приобретение щенка едва не привело к печальным последствиям.
Это история пса по имени Квинс. Его приобрела семья по просьбе ребенка-подростка. Мальчик сам нашел через Интернет щенка и уговорил родителей взять его.
Пса продавали под видом «бордер-колли», за шесть тысяч рублей, встречу для передачи щенка «заводчик» назначил новым хозяевам на улице. Конечно же, Квинс оказался в итоге метисом с очень незначительным количеством «породистых кровей». Но главная проблема была не в этом…
Всю первую неделю пребывания в новом доме двухмесячный пёсик хорошо ел и весело играл. Потом начался понос и – спустя пару дней – рвота. Хозяева обратились в клинику. Обычную, многопрофильную, средней руки, имеющую три филиала. Дурной славой клиника не пользовалась, была явно не из тех, про которые уже сложилось выражение «ветеринарный лохотрон».
Там у щенка диагностировали парвовирусный энтерит, забрали в стационар и обещали лечить. Почти трое суток двухмесячный щенок находился в клинике, в клетке. По телефону хозяевам сообщали, что состояние стабильное, рвоты почти нет и стул в норме. Стоимость суток пребывания собаки в этой клинике, с кормлением и всеми медицинскими процедурами, составляла шесть тысяч рублей. Соответственно, за три дня – умножаем шесть тысяч на три. Деньги заканчивались – и семья решила поискать клинику, в которую можно было бы приходить на процедуры амбулаторно. Нашли. Забрав Квинса в состоянии «пациент скорее мертв, чем жив», «родители» принесли его ко мне.
Собака лежала на боку и не реагировала ни на что. Температура – 38,1; в принципе это нормальная для пса температура, но из пасти щенка чувствовался явный запах ацетона, язык был обложенный и сухой, как бумага: признаки крайнего обезвоживания. Вес щенка – кило восемьсот: по словам хозяев, за последние дни он страшно исхудал. Морда, лапы и шея Квинса были в смеси из засохшей рвоты и еды… Я сказала, что шансов, скорее всего, нет. Но можно потянуть один день. Тем более что стало известно, что разнообразных препаратов собаке давали много, но ни разу не пытались сделать инъекцию сыворотки. А ведь это готовые антитела, помощь организму! Сын владельцев со своей подружкой отправились по аптекам искать нужную сыворотку. Я в это время «шаманила». Немножко одного, немножко другого, капельница…
Ситуацию осложняло еще и то, что внятного перечня препаратов, которые в клинике использовали для лечения щенка, в выписке не было. Поэтому параллельно с попытками вернуть Квинса к жизни я начала звонить в ветеринарную клинику, чтобы выяснить: чем конкретно пытались лечить собаку? Ведь если мы продублируем препараты, это может быть попросту опасно! Никто не ответил. Второй звонок. Обещают перезвонить. Не перезванивают.
Квинса тем временем рвёт снова, дети отзваниваются и сообщают, что обошли три аптеки, но нужной сыворотки нигде нет. Я отпускаю хозяев с полуживым щенком домой, назначив ежечасные процедуры с теми лекарствами, которые они могли бы давать и вводить самостоятельно.
