иль тысячи? Счёт потерян им!
Женщин и детишек, стариков беспомощных
И пленённых раненых воинов-мужчин.
Венами оврагов вся земля исчерчена
Повезло убийцам – землю не копать…
Зарастут травою по весне овраги,
Можно убиенных и не засыпать!
Вороньё поганое кружит над оврагами,
Не случайно чёрными создал их Господь…
Улетали в небо души птицей белою
Казаков свободных, покидая плоть…
С высоты небесной снова озирали
Дона воды талые, широту полей…
И на небе эти праведные души
Превращались в белых гордых журавлей.
Журавли курлычат, край свой покидая,
К дальним дивным странам им по небу плыть.
Там тепло им будет, сытно и свободно,
Только на чужбине птицам гнёзд не свить!
Журавли вернутся в край Донской родимый,
Только не вернутся те, кого уж нет…
«Казаков враждебный класс не пролетарский»
«Вырубить под корень» – издан был декрет!
Тот, кто в бойне выжил, в эшелоне тесном
Покидал навеки сердцу милый дом…
И полынью горькой зарастали пашни,
И не плыл над Доном колокольный звон!..
Рожь в степи не зреет и пшеница белая.
На полях сражений, что за урожай?
Конь гнедой без плуга, земли без хозяина,
Бывший благодатный обнищавший край…
Пела песнь казачка, грустную народную:
«О судьбине горькой», выходя на склон…
Схоронила мужа и отца, и сына…
И казался на закате ей багровым Дон.
Глава 6
«Пятьдесят оттенков кумача»
Вот, бабушка, тебе и «Юрьев день»!
Вот «Юрьев день» всем мужикам и бабам!
Мы от былых господ в 17-м ушли,
Пришли к кровавым новоявленным сатрапам!
Мы не Рабы! Рабы – не мы! Конечно!
Не на галерах в кандалах, иные!
Ведь рабства не было в России никогда…
Рабы не мы! Мы – не Рабы! Мы – крепостные!
Не нас учить, как барину служить!
Как до земли отвешивать поклоны,
Как «слуг народа» для народа выбирать.
И как для этих «слуг» ваять златые троны!
С куполов церквей кресты сбивая,
Оскверняя лики всех святых,
«Красных идолов» Россия создавая,
Оголтело молится на них!
Небожителей, ликуя, выбирает,
Небожителям земным тем бьёт поклон…
Их портреты гордо поднимает
«Крестный ход» алеющих знамён!
Женщины, мужчины – все «товарищи»!
Каждый гол «товарищ» как сокол…
Всех идейной пищей кормит партия
И в шеренги строит комсомол!
Шорты на резинке – строго чёрные!
И с чужого маечка плеча
Белая. А все вокруг багровое –
Пятьдесят оттенков кумача!
Секса нет! И все ж взрастают дети –
Октябрята, пионеры – «Будь готов!»
Атеисты маленькие эти,
Предадут потом анафеме попов!
Они вырастут, не ведая морали
И не зная исторических корней
Своего великого народа
И обожествят своих вождей!
Чувство стадное сплотит народ в отару,
Будет стричь её, пасти и гнать в загон
Партия – пастух, чей свист нагаек
Заглушит народный плач и стон!
Этот стон по всей Руси катился,
Сердце он и душу в клочья рвал…
Тот, кто за страны свободу бился,
Сам свободным в той стране не стал!
Уж Бога нет! Да здравствуют, о Боги!
Уж нет Царя! Да здравствуют царьки!
Друг друга в межусобных войнах
Нещадно истребят большевики…
Кто он – и Бог, и Царь теперь на троне!?
Корону водружает на чело
Очередной палач, поющий о свободе,
Секиру обнажает наголо.
О, в чьих руках она на солнце засверкает?
И кто простится с непокорной головой?
За власть войну кровавую объявят
Российской политической игрой!
Игра азартная без правил, без законов.
Кто проиграл – к стене и пулю в грудь.
И вымощен советскими костями
К «Победе коммунизма светлый путь!»
Мы не Рабы! Рабы – не мы! Конечно!
И нам тростник зелёный не рубить!
Мы – внуки крепостных, и раболепства
В себе не можем до сих пор искоренить.
Мы – дети лицемерной диктатуры,
В которой каждый сам себе вассал -
Он видимые сбросил все оковы,
Но и без них свободнее не стал…
Не нас учить, как власти угождать,
Как до земли отвешивать поклоны,
Негнущихся этапами везут
В «один конец» с решётками вагоны.
Конвойные натянут власти поводки,
Клыки овчарки правосудья оголят.
Свободомыслия в стране свободной нам,
Как не прощали – так и не простят!
Бесплатный сыр в идейной мышеловке
Опять манит! Голодный сыру рад!
Сегодня в шубах, завтра в телогрейках,
Идёт шеренгами страны электорат!
Первомай! Шары! Цветы и ленты!
Пятилетку снова в сжатый срок.
У стены расстрельной диссиденты.
Правосудия взведён курок…
Коммунизм прошёлся по России
Кровожадной, алчной саранчой…
Саранчи потомки этой ненасытной,
Правят до сих пор моей страной!
,,От Москвы, до самых до окраин,
С южных рек, до северных морей,,,
Чем главнее на Руси начальник,
Тем хитрей он, алчней и наглей!
Государственною властью наделён он -
«Веселей и радостней» с ней жить!
«Прибавлять и умножать» тому не надо,
Кто способен все «отнять» и «разделить»!
Глава 7
«Чёрный ворон – «Чёрный воронок»
Кто не пал безмолвно на колени,
Кирзовых не целовал сапог,
Растерзал того кровавым клювом
Чёрный ворон – «Чёрный воронок».
Из когтей безжалостных железных
Не спастись, не вырваться никак…
В переполненных «столыпинских» вагонах
В «перевоспитательный» «ГУЛАГ»!
Отправлялись с меткой «враг народа»
Жезлом власти выжженным клеймом
Люди русские. И брошенные пашни
И заводы проплывали за окном…
Ждёт их лагерь – жуткий остров смерти –
Молодой страны Советов достиженье!
Искупить вину им Родина позволит
И, возможно, вымолить прощенье.
И огромный Соловецкий монастырь
Всех «паломников» несчастных не вместит.
«Исповедует» здесь всех НКВД,
Не причастных к «Делу» «причастит».
Инквизиция великая не знала
Столько пыток изощрённых палачей
Здесь живьём сдирали с «подлой контры» кожу:
с литераторов, учёных и врачей.
И детей «предателей народа»
От отцов отречься долг велел…
Отрекались, отрекаясь тем от Бога,
И Господь прощать их не хотел.
И «доверила» Отчизна заключённым
Стройку века – «Беломорканал»,
Кто в застенках душу Господу не отдал,
Тот канал костьми своими устилал.
И дождём рыдали небеса седые
И земля от ужаса стонала…
Сокращённо с той поры зовут «ЗК» -
Заключённых «Беломорканала».
Сколько их? Историки считают.
Да не могут сосчитать никак пока
«Неперевоспитанных, упрямых»,
Убиенных и замученных ЗК…
Кто тюремной не примерил телогрейки
Тот Отчизны истинной не знал…
Пол – страны сто лет уже копает
Бесконечный «Беломорканал»!
Государственной
