я вот что подумал, – осторожно начал я.
Добрыня остановил коня.
– Так, гонец, – нахмурился он.
Ну и голос у него в этот момент был! Суровый. Вот что значит богатырь! Неужели и я таким стану? Конечно стану. Потренируюсь только.
– Елисей, – осторожно напомнил я.
– Да без разницы, – отмахнулся богатырь. – Значит, так. – Он тронул коня. Я старался не отставать. – Раз уж навязали тебя на мою голову, запомни пару правил. Делать то, что я велю, – раз и молчать при этом – два. Я понятно объясняю? – И посмотрел сурово.
Я немного загрустил. Как это молчать? Но спорить не стал.
– Понятно, – пробормотал. – Только, знаешь, Добрыня, мне бы это... Ну, в общем, одна девица считает, что я не смогу стать героем.
– А ты, значит, сможешь? – усмехнулся богатырь, строгость с него как рукой сняло.
Я расхрабрился, говорю:
– Ну, да. Ты покажешь мне пару ваших богатырских приёмов, а слова героические я уже знаю. Вот смотри. – У меня как раз была подготовлена речь. Я достал из-за пазухи бумагу и стал читать: – «Не бывать тебе, враг, на Руси-матушке! Не жечь, не палить городов русских!»
Добрыня молчал, видать, нравился ему мой текст.
– Или вот ещё, – заторопился я, – «Не хвались, супостат, своей силой тёмною, а не то...»
Тут конь мой споткнулся, и я чуть не упал.
– Ты что, больной? – неожиданно спросил Добрыня.
– Почему? – растерянно отозвался я, садясь ровнее в седле. – Я и имя себе богатырское придумал – Елисей Силович.
Добрыня снова остановился.
– В общем так. – Он вновь стал строгим. – Я кого попало в ученики не беру!
О! Так, значит, есть ученики! Стану учеником, потом героем, а потом Забава со мной убежит!
– Ага! – обрадовался я. – А если я буду не «кого попало»?
– Куда попало? – не понял Добрыня.
– Ну, ты говоришь – «кого попало», – торопился объяснить я.
– Так, гонец! – повернулся ко мне Добрыня. – Меньше говори, больше слушай! Глядишь, и научишься чему.
Да я бы с удовольствием учился. Вот прямо сразу и начал бы. Но как только мы приехали на место, развели костёр, поужинали, Добрыня спать лёг и захрапел. И никаких разговоров. Я сидел, сидел, глядя в огонь, а потом понял, что подвиги меня ждать не будут. Если я их сейчас не совершу, то их кто-нибудь другой совершит и Забава тогда точно во мне разочаруется. А Добрыня – что? Он до утра не проснётся. Знаю я его. На него хоть колокол церковный урони, с боку на бок перевернётся и дальше храпеть будет.
Я встал, отвязал коня и поехал в степь. Решил для начала речь свою отрепетировать. Чтобы при встрече с врагом всё выглядело по-настоящему, без запинок. Вынул стрелу из колчана на спине, натянул лук, прицелился в воображаемого недруга и с выражением начал:
– Не жечь, не палить городов русских! Не хвались, супостат, своей силой тёмною! А то...
Вдруг передо мной возникли два воина в островерхих шапках, с кривыми ножами. Да это же ханские слуги! Во попал! Я спрыгнул с коня и попытался сбежать, но они подло поставили мне подножку и ударили по голове. Дальше я ничего не помню.
Глава 4
А тем временем во дворце князь собрал знатных бояр совет держать. Это мне уже потом Забава рассказывала, что под дверью подслушала. За игрой разговор бойчее идёт, поэтому играли в лото. Князь сидел во главе стола и, конечно, водил. Перед ним лежал мешочек, откуда он не глядя доставал бочонки с цифрами.
– Семьдесят семь – топорики! – выкрикнул князь.
Бояре над своими карточками зашевелились, кто-то глянул к соседу. Игра шла честно. Князь выигрывал.
– Двадцать два – «гуси-лебеди»! – достал следующий бочонок князь.
Тут дверь приоткрылась, и в неё заглянул Колыван с сундучком под мышкой.
Вы про Колывана наверняка слышали. У нас его с недавних пор хорошо знают. Это богатый купец, сын Берендеев. Человек он, прямо скажем, непростой. То ли от богатства была у него злоба, то ли ещё отчего, а только много вреда от него видывал добрый народ. Поговаривали, что владел он тайной силой в разных играх и что князь в этих играх ему много задолжал.
Когда Колыван появился на пороге тронного зала с широкой улыбкой на толстом лице – весь такой кругленький, с ноги на ногу переваливается, – никто ему рад не был. Особенно князь. Но Колыван этого словно не заметил, уселся за стол, поставил свой сундучок, покопался в нём и бросил на стол несколько золотых монет.
– Здравствуй, светлый князь! – елейным голосом пропел купец. – Играю три карты!
– Не-не-не, мы уж заканчиваем, – замахал руками князь и стал спешно складывать бочонки в мешочек. – Уважаемые бояре, – встал он со своего места, – вече на сегодня объявляю закрытым. Всем спасибо. – И важно раскланялся. – О дне следующего заседания будет сообщено дополнительно.
Бояре попрощались и вышли из зала. И только Колыван остался сидеть на своём месте. У него был свой интерес к князю.
– Ну ладно. – Колыван закрыл сундучок, вытащил из кармана сухарик, протянул через стол. – Угостись пряником, князюшка.
– Не хочу перед обедом аппетит портить, – отвернулся от угощения князь.
Он не собирался ничего у Колывана брать. Знает он эти угощения! Потом устанешь отдариваться.
Колыван опять не обиделся, только хитро прищурился и доверительно спросил:
– Что ж, и отыграться не желаешь?
– У тебя отыграешься, – тяжело вздохнул князь и сел на место.
Колыван улыбнулся. Князь был азартен. Не устоит перед игрой.
– На одну или на две? – показал купец карточки лото.
– Ну... разве что на одну, – не стал сопротивляться князь и положил перед собой карточку.
На столе появилась кучка золотых монет, которая постепенно перекочевала к Колывану. Понятно, что князь проиграл. У Колывана все проигрывают. Думаю, у него выиграть вообще невозможно. Князь поглядывал на золото тоскливым взглядом.
– Так с чем, говоришь, пожаловал? – спросил он, стараясь делать вид, что ему всё равно – выиграл он или проиграл.
– Я к тебе по поводу долга заглянул, – начал Колыван и вытащил из сундучка связку свернутых бумажек – это были долговые
