Дуф с недовольством ворчал на свою неприязнь к морским путешествиям и жарким пескам: «Эх, подруга, если бы мне пришлось выбирать между плаванием по морю и маршем по этим раскаленным пескам, я бы все же выбрал первое. А ведь ты знаешь, как я ненавижу морскую качку» — проворчал он.
Шани понимала его чувства и с теплотой ответила: «О, нет, мой друг после того, как я увидела, как на тебя действуют морские волны, я решила больше не втягивать тебя в такие авантюры. Лучше мы будем брать сухопутные задания» — Шани, обладавшая не только привлекательной внешностью, но и мягким, обворожительным голосом, который мог покорить любое сердце, продолжила: «Не забывай, я ценю своих людей и забочусь о них, учитывая их предпочтения. Я всегда найду способ предложить нам интересные приключения, не связанные с морем.»
Гном с благодарностью взглянул на девушку и нежно коснулся ее предплечья: «Спасибо, подруга, за то, что ты понимаешь и всегда поддерживаешь меня.» Они сидели вместе с товарищами у разведенного костра. В отличие от шумных пиратов, в их компании царила дружеская атмосфера. В то время как окружающие веселились, шумели и галдели всю ночь, люди Шани сохраняли спокойствие, проявляя умеренность в потреблении алкоголя, за исключением, конечно, гнома. Шани предусмотрительно запаслась целой телегой качественного эля для ненасытного рыежего товарища, чтобы утолить его жажду. Они предпочитали тихие и душевные беседы у костра перед сном, а не громкие празднования.
«И все же, Шани, мы уже больше недели в пути, блуждаем по этим… этим чудным пустыням. Почему мы здесь? В чем цель нашего похода? Ты так и не объяснила нам, зачем мы отправились. Я уверен, что мы не просто охраняем какой-то торговый караван. Но если ты скажешь, что этот баран с железной короной на голове является торговцем из Умбара, я готов отложить свою кружку на целую неделю в торбу,» — заявил Дуф, опустошая уже третью бутылку.
Девушка, с улыбкой и легкой насмешкой, ответила гному: «Ох, слышать от тебя угрозы быть трезвым — все равно что услышать от любого другого корсара, что он никогда не задумывался о разделении ложа со мной. Ты, наверное, даже на трезвую голову забудешь, с какой стороны взять свой молот.»
Рыжий гном и молодая капитанша сидели рядом у костра, и для Шани этот момент был особенным. Она всегда старалась сохранять сдержанность перед своими людьми, избегая близких отношений. Однако рядом с Дуфом все было иначе: он дарил ей легкость и спокойствие, которых она редко испытывала с другими.
Она замечала, что за маской циничного наемника, для которого важны лишь добыча и выпивка, скрывается добрая душа. Во многом он разделял ее взгляды на мир. После исчезновения Грома, Шани почувствовала себя оторванной от всех, но со временем именно Дуф стал первым, кого она могла назвать другом. Она склонялась к мысли, что одной из причин этого был тот факт, что он чужестранец. По какой-то причине она испытывала особое недоверие и осторожность в отношении местных жителей Умбара, что создавало преграду в ее отношениях с ними. Однако с гномом все обстояло иначе. Их дружба обрела особую силу и значимость, возможно, именно потому что он был посторонним и не принадлежал к местным.
Дуф сделал несколько глотков своего напитка и весело возразил: «Вот это да! Трезвость — это не для меня. Так что, если этот парень окажется торговцем, прошу тебя, лучше не упоминай об этом ради моего спокойствия.» Он налил себе еще одну кружку из своих запасов и, не теряя времени, раскупорил еще один бочонок. «Но вот главный вопрос, сестрица, я пытаюсь понять, за какую сумму мне стоит подвергаться знойному солнцу, как мясу на вертеле,» — завершил Дуф, поднимая кружку в знак своей безудержной преданности выпивке.
«Ах…» вздохнула Шани, опустив голову. «Неловко признавать, но… Буду честна, я сама не знаю.»
Дуф удивленно уставился на нее, открыв рот от изумления. Он даже забыл, что наливал эль из бочонка в свою кружку, и напиток начал переполняться. «А… К-к… Что? Почему?» — протянул он, протестуя.
«Ахах, успокойся, а то весь эль убежит,» — с улыбкой ответила капитан. «Дуф, доверься мне, выгода определенно будет значительной.»
«Но ты даже не знаешь, что нам делать и сколько нам заплатят за то, что не знаем, что делать!» — возразил Дуф. — «Я не понимаю тебя.»
«Да, все выглядит необычно,» — согласилась Шани. «Пойми, такие как Агандаур не привыкли обращаться за помощью к наемникам. Для него мы будем как солдаты, которым отдают приказы, ожидая их безоговорочного выполнения.»
«Ха, ну, я тебя, подруга, удивлю: солдатам тоже платят жалование, и обычно они знают его размер!» — заявил гном.
«Да-а… Только вот те, кем Агандаур привык командовать, не нуждаются в жаловании. Иногда я задумываюсь, нуждаются ли они вообще в чем-то, кроме повиновения…» Шани на мгновение погрузилась в размышления о черных нуменорцах, которые были ей хорошо знакомы, и их судьба вызывала у нее беспокойство. — «Ладно, я постараюсь объяснить, почему я ввязалась в эту авантюру. Во-первых, слуги Саурона такого ранга, как Агандаур, редко берутся за грязную работу сами. Если он лично возглавляет и руководит своей гвардией, значит, дело действительно важно. Во-вторых, помимо наших товарищей, здесь еще десяток капитанов пиратов, и я видела Агара среди них. Мне совершенно непонятно, что могло побудить этого морского волка покинуть свой корабль и отправиться в пустыню. И в-третьих… Можешь ли ты довериться моей женской интуиции? Поверь мне, Дуф, это дело того стоит.»
«Ну, с третьим аргументом сложно спорить, у меня-то этой штуки даже нет,» — заметил Дуф с усмешкой. «Хах, ладно, подруга, пока моя кружка полна, я с тобой!»
Мотивы Шани для участия в этом походе оказались гораздо глубже, чем простое стремление к прибыли. Её интересовали вопросы, выходящие за рамки обогащения и выгоды. Агандаур и черные нуменорцы вызывали в ней смешанные чувства; это был не столько страх, сколько сочетание грусти и разочарования. Шани разузнала, что Агандаур, наместник Карн-Дума, нарушает порядок, установленный самим Сауроном. Ведь по его приказу Агандаур должен был действовать на севере, а не на юге. Это противоречие вело ее к интересному предположению: неужели Агандаур действует втайне от своего господина, готовя нечто скрытое и опасное. Шани, затаившая свою настоящую идентичность, оказалась во власти тревоги о судьбе своего народа и родины.
Что касается Дуфа, он был верным спутником Шани, не только исходя из материальной выгоды. Дуф был дружелюбным и отзывчивым
