мыслитель.
— Возможно, но меня это как-то не напрягало.
— Но теперь ты же знаешь. И по-прежнему не напрягает?
— Меня, Феликс, напрягает твое здоровье. Надо поскорей измерить давление. И если оно повышенное, принять таблетку. Остальное может подождать.
— Подожди, дай полюбоваться. Завтра будет не до того, начнется суета. Приедет столько невообразимо разных людей.
— А если они не поладят?
Каманин пожал плечами.
— А кто сказал, что они обязаны поладить. Люди вообще редко ладят друг с другом. К тому же все истинно стоящее рождается из столкновений. Я обязан им всем.
— И больным сердцем?
— Возможно. Но я был обречен на несогласие.
— Причем, со всеми.
— Со всеми, — кивнул Каманин головой. — А что было делать? У меня не было иного выхода. В жизни нет ничего противней конформизма. Я всегда это остро чувствовал.
— Даже если это разрушало твое здоровье?
— Я долго об этом не думал.
— А если бы думал?
— Хочется верить, что в этом случае ничего по большому счету не изменилось. Хотя как знать. Ладно, Машенька, пойдем мерить давление.
5
Вечер сначала возник над замком, ясное голубое небо стало темнеть, а затем мрак стал спускаться все ниже и ниже, пока полностью не замазал черной краской все окрестности. После ужина они прошли в каминный зал. По просьбе Каманина, обслуживающий персонал, прежде чем уйти разжег камин. И сейчас огонь полыхал в нем. От этого становилось жарко, и Мария отворила окна.
Каманин, прежде чем сесть в кресло, разлил вино по бокалам, и один подал Марии.
— Выпьем за первый наш день в замке, — провозгласил он тост. — Еще месяц назад ни я, ни ты и представить не могли, что окажемся здесь.
— Да, — улыбнулась Мария, — жизнь подчас преподносит просто невероятные сюрпризы. Даже становится странно.
— Что тебя так удивляет?
— До встречи с тобой у меня была самая обычная жизнь: институт, работа, замужество, рождение сына, развод. Абсолютно все, как у всех. И когда в больницу поступил очередной пациент, у меня совершенно ничего не екнуло. Я даже тебя особенно и не рассматривала, меня интересовало твое сердце, а не твое лицо. Столько я их перевидала, что даже особенно и не старалась запоминать. Не усматривала в этом никакого смысла. А с какого-то момента все стало стремительно меняться. Причем, я даже не успела заметить, когда это началось. Просто однажды поймала себя на мысли, что что-то стало как-то по-другому.
— Ну почему же, я прекрасно помню тот момент, когда все началось, — возразил Каманин, делая глоток из бокала. — С твоего ночного дежурства. Я неважно себя чувствовал, кололо сердце, поэтому не мог уснуть. Я вышел из палаты, сел на диван. Ты проходила мимо, спросила, почему я не сплю. Я ответил, что хочется с кем-то поболтать, чтобы отвлечься от боли. И попросил тебя уделить мне минут десять твоего драгоценного времени.
— В результате наш разговор растянулся на целую ночь. И все же ты не прав, я тогда еще не осознала, что моя жизнь скоро кардинально изменится. Под конец общения мною овладела какая-то эйфория, но я была уверенна, что она скоро пройдет.
— Не прошла?
— Пока нет, — засмеялась Мария. — Скорей перешла в иную стадию, стала постоянной потребностью. Но иногда я себя все же спрашиваю: за что это выпало именно мне? Я себя хорошо знаю, я самый заурядный человек. Таких миллионы. Даже скорей миллиарды.
— Зачем задавать себя такой вопрос: почему тебе? Мы слишком мало знаем, чтобы искать на него ответ. Возможно, это всего лишь генератор случайных чисел. Просто надо принять чей-то выбор, как свой. Я всегда так делаю и не жалею.
— Не требуй от меня так много мудрости. Ты мне как-то говорил: глупость в том, чтобы задавать вопросы, на которые невозможно ответить. Но раз вопрос задан, начинается автоматический его поиск. В итоге получаем неправильный ответ, который только вредит.
— Да, помнится, говорил. Хотя, возможно, я тут ошибался. Ответ все же надо искать в любом случае. Налить еще вина?
— Конечно. Такой замечательный вечер — и без вина.
Каманин встал, взял со стола бутылку и налил вина в бокал Марии. Затем снова сел в свое кресло.
— Раз ты считаешь, что на все вопросы надо искать ответы, тогда скажи, зачем ты затеял этот юбилей? — спросила Мария. — В прежние годы ты даже не отмечал свое день рождение.
Каманин допил свой бокал и снова наполнил его вином.
— Я всегда хотел в своей жизни понять и узнать как можно больше. Это относится не только к миру, но и к собственной жизни. Я дал жизнь детям, у меня было несколько жен.
— Такой бурная жизнь мало у кого была, — вставила с улыбкой Мария.
— Что есть, то есть. Поэтому сама видишь, что надо напоследок посмотреть, что все-таки получилось из всего того, что я навытворял. Можешь считать, что мной движет любопытство, а можешь, — муки совести.
— Так что же из двух?
— Скорей всего и то и другое. Никогда не хотел быть праведником, но это не означает, что мне все равно, как я повлиял на судьбы других людей. Особенно близких. Вот и решил разобраться. К тому же вряд ли я когда-нибудь еще раз всех соберу. Ты, как врач, знаешь это лучше других.
— Феликс, я тебе много раз говорила: если будешь беречь себя, соблюдать режим, слушать мои рекомендации, проживешь еще долго. Все зависит только от тебя.
— Но секс же мне не противопоказан?
— В разумных пределах даже полезен.
— Это самое главное. К тому же, как мужчина, я должен тебя удовлетворять.
— Ты удовлетворяешь. Но я все же хочу попросить тебя еще раз подумать: стоит ли тебе на мне официально жениться. Я и без того от тебя никуда не уйду. Честно говоря, мне даже не совсем понятно это твоя приверженность к официальному браку.
— Просто мне хочется поставить окончательную точку в наших отношениях. Когда брак официально не заключен, в
