— Ай! — вскрикнул мальчишка. — Мне больно!
— Отлично, — отозвался человек. — Запомни это. В следующий раз я схвачу тебя уже не за руку. А теперь с глаз долой!
Парнишка повернулся и побежал к зарослям высокой травы на краю луга, исчезнув среди сухих стеблей и пушистых колосьев в человеческий рост.
— Друзья, — произнес оратор, не обращая ни малейшего внимания на эту досадную помеху, — то, что я, мастер Гиллем из Монпелье, поведал вам, составляет лишь малую толику древних знаний, тайной мудрости магов, которой я обучился в университете в Монпелье, а также узнал от разных астрологов, провидцев и мистиков, встречи с которыми искал во время моих скитаний по миру. Произнеся слова, которым я вас научу, священные слова, не опороченные ересью и колдовством, и используя травы, о которых я вам поведаю, вы сможете возвратить телу здоровье и силу, укрепить разум и обрести мудрость, что поможет постичь скрытое от вас. Это принесет вам мудрость и процветание.
— А благодать? — спросил один из трех юношей в одежде писаря.
— За ней идите в церковь, — не задумываясь, ответил ученый. — Церковь научит вас, как обрести благодать. А теперь я смиренно обращаюсь к вам: если вы желаете узнать обо всем этом, то когда мой друг и помощник Луп пойдет по кругу, дайте ему, сколько можете, чтобы мы купили себе хлеба и помогли бедным.
— Догадываюсь, о каких бедных идет речь, — сказал соседу состоятельный господин, стоящий в конце.
— Бедным хозяевам таверн и продажным женщинам? — осведомился его собеседник.
— Я уже встречал подобных типов. Они скоро уйдут. У этих двоих нюх на служителей закона. — Господин кивнул в сторону двух всадников, галопом приближавшихся к лугу.
Шагая в лучах заходящего солнца по дороге, ведущей в Жирону, оба господина слышали насмешливые крики толпы и пронзительный голос мастера Гиллема.
— Мы вернемся завтра, — кричал он. — Вы поступаете опрометчиво, пытаясь заставить меня замолчать, ведь я могу принести здоровье и благоденствие всем жителям города.
Оба довольных господина усмехнулись и разошлись.
Стражники равнодушно наблюдали за происходящим.
— Мы не собираемся затыкать вам рот, мастер Гиллем, — произнес один из них. — Мы хотим, чтобы вы получили разрешение на свое выступление.
— Но мы же находимся на достаточном расстоянии от городских ворот, — возразил оратор.
— И тем не менее вам нужно письменное разрешение.
— Чтобы вы могли сорвать жирный куш, — пробормотал Луп, для надежности засовывая мешок с деньгами под рубаху. Он взглянул на мастера Гиллема, кивнул трем неуклюжим юнцам лет шестнадцати-семнадцати и обратился к остальной толпе. — Вы слышали, что сказали господа, — крикнул он. — Возвращайтесь в свои дома.
Когда толпа начала редеть, лишенная представителями власти даже этого скупого вечернего развлечения, мастер Гиллем повернулся к трем юношам.
— Добрый вечер, господа, — спокойно произнес он. — Сожалею, что наше собрание прервалось. Эти добропорядочные люди, управляющие городом, страдают, скажем так, некоторой узостью мышления.
— Они не из города, — заметил один из юношей.
Мастер Гиллем не обратил внимания на замечание.
— Вы хотите обрести мудрость?
— Да, — ответил молодой человек, наверное, самый смелый из них. На нем тоже была черная блуза ученого. — Но мы не уверены, что вы тот, кто сможет научить нас столь высоким предметам.
— Согласен, — ответил Гиллем с деланым смирением. — Вполне возможно, господа, что ваши знания уже превзошли мои способности. Вы разбираетесь в волшебных травах, которыми устлан путь к знанию?
— Нам об этом ничего не известно. Верно, Лоренс? — сказал самый юный из них.
— Молчи, Марк, — отозвался Лоренс. — Предоставь это мне. Мы бедные студенты, — продолжил он, — мы не можем много заплатить. Одна монета в ваш мешок от нас троих, чтобы выслушать пару слов о важности знания, — это одно дело, но сколько вы попросите за то, чтобы поделиться с нами самим знанием?
— По десять монет с каждого, — вступил в разговор Луп. — И лишь потому, что хозяин заметил, какая заинтересованность и ум написаны на ваших лицах. Обычно мы берем больше. У нас большие затраты, знаете ли. Нужны редкие травы и мази, а чтобы ритуал удался, надо зажечь благовонный ладан. От десяти монет мы ничего не выиграем, но хозяин добрый и щедрый человек, желающий наградить мудростью всякого, кому она принесет пользу.
— И если мы решим принять ваше столь великодушное предложение, — сухо сказал Лоренс, — то когда мы встретимся? Мы занятые люди и не вольны распоряжаться своим временем.
Мастер Гиллем в растерянности взглянул на слугу.
— Вы поймете, добрые господа, что мы злоупотребляем великодушием других ради наших частных встреч…
— Но если вы сможете увидеться с нами во втором часу ночи, когда весь город спит, — перебил Луп, — у нас будет и время, и место, где разместить вас.
— Где нам вас искать? Или же вы живете в поле?
— Было бы неплохо, — торжественно произнес Гиллем, — но слишком трудно. Мы снимаем комнату в квартале Сан-Фелью у доньи Мариэты. Она пытается искупить вину за свой образ жизни, предоставляя нам бесплатное жилье. К ее дому вас проводит любой.
— Завтра вечером духи будут сильны, — сказал Луп. — Явитесь к нам, и вы узнаете много.
— Я знаю, где это, — покраснев, произнес третий юноша.
— Ты, Аарон? — переспросил Лоренс. — И ты знаешь, кто она?
— Да, — твердо ответил Аарон, — но и она, и ее девушки должны есть хлеб.
— Что думаешь? — пробормотал Лоренс, когда трое юношей быстро заняли свои места за столом у Родриге. Хозяин таверны со стуком выставил перед ними три деревянные кружки, налил в них из кувшина самого дешевого, разбавленного и кислейшего вина и встал рядом. Из своего многолетнего опыта он знал, что если подмастерья, студенты и им подобные молодые бродяги сразу не заплатят за выпивку, ему, скорее всего, придется проститься со своими денежками. После долгих поисков юноши набрали достаточную горку монет из своих личных запасов.
— Насчет мастера Гиллема? Слишком дорого, — уныло отозвался Марк. — Мне и так едва хватает на уксус, который Родриге выдает за вино, чтобы еще пускаться в дополнительные расходы.
— Обучение всегда стоит денег, — заметил Аарон.
— Но не в том случае, когда тебя обучает отец, — ответил Марк. — В противном случае, кто бы захотел стать ткачом?
— Тебе обязательно становиться ткачом? — спросил Лоренс.
— Разве это занятие унаследует не твой брат?
— Можно и так сказать, — произнес Марк. — Но моему отцу было бы очень невыгодно отдавать меня в ученики. Он слишком скуп для этого. — Он поднял кружку. — За работу. Ненавижу ее. Уйду, как только смогу.
