голову на сложенные поверх стола руки. Чедом грузно поднялся, подошёл к бедолаге. Соскрёб того со стола и взвалил на плечо. Потопал в сени пристраивать гостя на ночлег. Едва за ним прикрылась дверь, Цвий мигом посерьёзнел. Да и Хран посуровел. Юратка с Радгаром знали старших, как облупленных, оттого и не встревали в разговор первыми. Ожидали, чего те надумали, пока пытали вестника из крепости. Впрочем, Юратка долго терпеть не умел:
— Дядька Хран, не томи. Говори, чего вы такие смурные? Из-за того, что чужаки кабанов не боятся? Думаешь, девки тоже ведьмы? И топают к ведьмам в Утробу?
— Иных объяснений я как-то не нахожу, — сухо заметил Цвий. — И той бабе из крепости, скорей всего, не померещилось: взаправду видала, девку с кабаном. Одно смущает: глаза их чёрные.
— Южанки? — сощурился на него Радгар.
— А кто иной-то? Эти ж ведьмы когда-то давно с юга притащились. Видать, крепко им там хвост подпалили. У нас с ними тоже не церемонились. Да вот нашли ж они себе логовище в Утробе.
— И чего? — недовольно поморщился Хран. — Много они тебе зла принесли? Сидят себе бабы в Утробе и сидят. К нам не лезут. Все эти холопские байки про пакостное колдовство сплошной бред. Стыдно и поминать. А если эти гости в Утробу намылились, так Бог им в помощь, пинок в гузно. Коль им до нас дела нету, так и нам до них. Со своими бы бедами разобраться, не то, чтоб чужие на шею вздыбачивать.
— Пожалуй, — задумчиво протянул Радгар.
Юратка хитренько зыркнул на товарища и подначил:
— А всё ж интересно глянуть на живую ведьму. А то и знакомство свести.
— Давай-давай, — благословил его Хран. — Вали, подъезжай своим кобелиным обычаем. Они тебе маковку набекрень своротят, так всю жизнь в штаны ссаться будешь. Зла на пустом месте ведьмы и верно не делали. Но и наглецов всяких там борзых учить не ленились. Отженихают тебя по мозгам, так что в мотне грустно станет.
— И чего ж там, в Утробе такого затевается, что аж с самого юга к ним гости пожаловали? — пропустил Цвий мимо ушей их ядрёный трёп.
— Думаешь, силы копят? — полез трепать пятерней бороду Хран.
— На кой ляд? — засомневался Радгар. — С нами воевать? За какое такое добро? За земли сплошь каменистые? Да за деревни разорённые? За это воевать следовало прежде. До того, как кабаны тут всё разнесли к аспидовой матери.
— Чушь-то не городи, — отмахнулся Хран. — Не станут они ни с кем воевать. Воевать тоже какая-никакая работа. А ведьмы излишне трудиться не любят. Не всё, что старики сказывают, бредом зовётся. До землетрясения, что полста лет тому перевал открыло, они у наших селян много, чего покупали. Честно: за золото и добрую сталь. А то и за диковинки разные. Стало быть, сами не сеяли, не пахали. Скотину не разводили, коль даже масла взбить не горазды. Люди всё дивились, как им там, среди чудищ живётся. А у них, оказывается, со зверьём полный лад.
— Разузнать бы: ведьмы и ныне в маслице нужду имеют? — задумчиво пробормотал Цвий.
— А взамен укорот на кабанов выторговать? — насмешливо выказал догадку Юратка.
— А и выторговать! — внезапно рассердился Цвий. — Это вам бугаям любо заместо работы по лесам да горам носиться. Да на всяких тварей силушку тратить. А нормальному люду покой нужен. Землю пахать да детишек поднимать. Можешь ты им тот покой дать? Не можешь! — зло ткнул пальцем Цвий, но не в Юратку, а в барра. — А коль не можешь, так ступай к тем, кто может. Хоть душу заложи, но покой людям дай.
— Надо, так пойду, — преспокойно объявил Радгар, лишь чуть прихмурившись. — Поклониться спина не переломится. Невелика птица.
— Я с тобой, — предупредил Хран. — Без меня не суйся.
– Жаль, планы их нам неведомы, — вздохнул Цвий. — Если и вправду в Утробе поселятся, беда. Туда за ними лезть гибель верная. Ежели малец не приукрасил от гостевых щедрот, так этот их расписной барр — мужик нормальный. Сговоримся как-нибудь.
— Если парень не свистел, так тот барр колдун почище самих ведьм, — опасливо напомнил Юратка. — Интересно, сколько такой за службу запросит?
— Такой служить не станет, — холодно бросил Радгар, уперевшись взглядом в стол.
— Верно, — одобрил Хран. — Он либо по доброте душевной поможет, либо пошлёт куда подальше. Но, спрос не грех. Поклонимся, а там видно будет. Не за себя просить идём. Должен же он понимать. Чай и на юге люди живут, а не скоты. Этих древних баек я и слышать не желаю. Померялись предки силушкой, потешились. А нам предки не пример. Так что сворачивайте застолье. Завтра поутру прикинем, когда в крепость лучше двинуть. Глянуть, как у них там нынче живётся-можется.
— Хреново можется, — вздохнул Радгар. — А живётся и того хреновей. Они бы меньше кобенились, да больше мозгами пошевеливали. Сколько раз их звали? А они всё с дурью своей носятся. Крепость для нового нара сберегают. А где тот нар? Что-то не торопятся высокородные нары на его место присесть. И где та крепость вскоре будет? Долго простоит без нормального ухода? Скоро последние жильцы с голоду опухнут, да скопытятся. А там и крепость развалится.
— О чём и речь, — задумчиво изрёк Цвий. — Крепкому стулу и крепкую задницу.
— Не начинай! — перекосило лицо барра. — Даже не подъезжай. На кой мне такой чирей на зад?
— Бранбор тебе помощь обещал, — и глазом не повёл на отповедь Цвий. — Только место займи, сделай милость.
— Диктатор наш мягко стелет, — проворчал Хран, — да ловко шеи рубит. И с помощи той одни посулы с заверениями. Жлоб пархатый, Тьфу ты, пропасть! — досадливо нахмурился пестун. — Срамно и вспоминать, как нас сделали, будто щеглов.
— Если с ведьмами договоримся, так и сами справимся, — давил на своё деловитый не в меру управляющий. — Выскребемся потихоньку. За пару прежних брошенных рудников взяться, так поднимем весь нарат. Вы чего, в самом деле, дурака валяете?! — нешуточно взбеленился он. — На корню ж загибаемся! Скоро и вовсе кончимся. Наши затеи лишь временный продых. Не удержать нам Чесла. А за нами следом и другие посыпятся. Весь этот край чудищам отойдёт. А там они и за соседей примутся. Всё, господа хорошие, край нам пришёл. Предел!
Радгар всё время его витийств сидел, крепко задумавшись, и внезапно огорошил ближников:
— А если и вправду на ведьме жениться?
— С крыши гробанулся? — пробурчал Хран, отмахнувшись.
— А не струхнёшь? — вдруг на полном серьёзе поддержал его верный друг Юрат.
— Ты опять? — грозно вскинул брови пестун.
— Не о роже невестиной речь, — досадливо нахмурился парень. — О повадках.
