все получилось. Перо из крыла того сокола, которым сам Рюрик оборачивался. Говорят, если до того пера дотронуться и правильное слово сказать, можно самому научиться в птицу оборачиваться. Необязательно в сокола, но в другую. Тоже магически. Я бы хотел. – Взгляд у Бори стал совсем мечтательным. – Например, загнали тебя враги на скалу, а под ней – камни. А ты такой – раз, и улетел от них птицей. Или просто надоело тебе все тут – раз, обернулся птицей и полетел куда хочешь. Скажи, магически?
– Магически, – согласился Андрей.
– Как думаешь, если бы, – задумчиво сказал Боря, – я научился в птицу превращаться, согласилась бы царевна Анастасия со мной дружить? Я бы ведь тогда мог куда угодно прилетать, никакая стража меня не остановила бы. Хоть в Кремль, хоть в любой дворец. Только… если я ей не понравлюсь? Она умная, шесть языков знает. И добрая. И одаренная, самые безнадежные больные от ее рук исцеляются. И… красивая… – Тут Боря покраснел.
– Отчего это ты ей не понравишься? Ты тоже умный. В шахматный кружок ходишь и в исторический. Только… – Было, конечно, жаль разрушать Борины мечты, но что делать. – Только Лиза говорит, что даже маги на самом деле не умеют ни в кого оборачиваться. Это все сказки.
– А откуда она знает? – недовольно спросил Боря.
– Ну… она вообще много чего знает. И про магов тоже.
– Интересно, откуда, – заметил Боря.
– А твой отчим что говорит? Он же вроде сам маг?
– Да врет он, – хмыкнул Боря, – какой из него маг? И ничего он про магию не говорит, только типа трясется, чтоб его не нашли. И ничего он магического ни разу не сделал. Он небось все придумал, чтоб на диване валяться и не работать. Придумал, что из знатного магического рода, только родные его оболгали и выгнали, чтоб наследством не делиться. И теперь он скрывается – очень удобный ход, чтоб никто не проверил, кто он на самом деле. Ну и, понятно, страдает. То на диване, то за магзеркалом, то за бутылкой. А мать верит. Гордится еще: как же, настоящий маг на нее, простую женщину, внимание обратил. А он еще и руку на нее поднимает, если она медленно поворачивается и остывшую еду подает. Ур-р-род стозеркальный, – Боря поморщился и добавил: – Если бы не Таська, ушел бы я от них. Пусть сами как хотят. Вот поехал бы вместе с тобой в Софиенград.
– А чего? Давай! – загорелся Андрей. – Места в фургоне хватит.
– Ну, магически бы было, – вздохнул Боря. – Мы с тобой там сокровище Ястребовых нашли бы.
– Какое?
– Ну, я рассказывал же тебе. Под Софиенградом подземные ходы есть, целый лабиринт, почти подземный город. Там раньше заговорщики собирались. Ну, знаешь, заговор Ястребовых, когда они царицу Софью хотели извести?
– Преображенский бунт?
– Да нет же. Вообще, их два было, заговора, нам Игорь Петрович на историческом кружке рассказывал. Выдержки из архивов давал читать. Там странность такая: сначала был Преображенский бунт, который устроили Полозовы, а Ястребовы тогда как раз царице помогли. По некоторым источникам так. А потом, через несколько лет, когда строился Софиенград, был какой-то мутный заговор, в котором участвовали уже Ястребовы. А в учебниках эти события обычно в одно объединяют.
– Почему мутный? – без особого интереса спросил Андрей. Когда Боря заводился насчет этой всей древней истории и ее загадок, его было невозможно остановить.
– Ну… – Боря задумался. – Непонятно, из-за чего они бунтовали и зачем. Вроде бы, с одной стороны, против царицы Софьи, чтобы своего, Ястребова, на трон посадить. С другой стороны, они как раз Софью поддерживали всегда. А может, что-то там как раз из-за сокровищ получилось. Говорят, их так и не нашли и они где-то в подземных лабиринтах под Софиенградом. План этого лабиринта потерян, а так в него опасаются соваться. Почвы там болотистые, все ходы только на одной магии держатся, а самый длинный ход еще и под Невой идет. Представляешь, вот бы эти сокровища найти! – Боря вздохнул и добавил: – Мы бы тогда известными стали. Может, нас бы даже орденами наградили. Может, даже государь-император лично. Или царевна.
Андрей хотел было сказать: с чего бы за какие-то сокровища орденами награждать, тем более лично царевне, но очень уж мечтательное у Бори было лицо, не хотелось его огорчать.
– Я бы еще дом нормальный купил. Для Таськи. Ну и для мамы, если она этого урода оставит. А сам бы путешествовать поехал. Если как птица нельзя, тогда просто как человек. Интересно поглядеть, где что. И с принцессой, конечно, встретиться. Если бы я был богатым путешественником, это было бы проще, чем сейчас. Но лучше, конечно, птицей. Или магом, который умеет в птицу превращаться. А ты хотел бы быть магом?
– Не знаю, – Андрей задумался. – Если бы они умели время обратно поворачивать, я бы тогда сделал, чтобы родители были живы. С ними вообще все по-другому было. Здорово. У нас был настоящий дом, ну и фургон тоже. Мы так же с закусочной ездили, но это было как приключение. А сейчас – работа. И Симон каждый раз дергается, что заработаем мало, на бензин не хватит, на новые закупки. Или что фургон сломается, или с документами что-нибудь не то будет. Он все время сейчас дергается, хотя старается показать, что спокоен. Раньше, с родителями, мы все время домой возвращались. А сейчас кажется: едем, едем, вот-вот приедем куда-нибудь наконец – и не приезжаем…
Андрей замолчал, а потом добавил:
– Но Лиза говорит: никакой, даже самый сильный, маг такого не умеет – оживлять мертвых и поворачивать время назад.
Боря тоже молчал, глядя на море. Гроза подняла мохнатую башку, насторожила уши и посмотрела на ребят встревоженно: мол, что-то не так?
– Нормально все, – сказал ей Боря, – но ты все равно охраняй.
Гроза положила голову на лапы и посмотрела на него, а потом на Андрея умными и печальными глазами.
– Тоже чует, что ты уезжаешь, – сказал Боря. – Скучать будет. Я вот что придумал, только не смейся.
Он вынул из-за пазухи сверток, осторожно развернул. Под тканью обнаружился нож с тонким узким лезвием и красивым черным узором на рукоятке.
Гроза, увидев нож, встревожилась, вскочила и зарычала, пристально глядя на оружие.
– Тихо, ты чего? – удивленно спросил Боря.
– Красиво, – сказал Андрей. – Это откуда?
– У отчима одолжил, – хмыкнул Боря. – Может, он правда магический?
– А зачем?
– Только не смейся, – опять смущенно повторил Боря. – Если не захочешь, тогда не надо.
– Чего?
– Помнишь американское кино про вождя Соколиное перо и бледнолицего воина?
– Которого индейцы еще дразнили белокожей лягушкой?
– Ну это сначала. Потом же он стал братом Соколиного пера.
Конечно, Андрей помнил. Этот фильм они смотрели по визору у Длинного. Визор был американским, контрабандным: папаша Длинного, моряк дальнего плавания, привез его откуда-то из-за границы. К визору прилагались пластинки с фильмами. Они были, конечно, без перевода, но кое-что переводил Длинный, когда ему было не лень, а кое-что было и так понятно. В отличие от российского магзеркала, которое показывало только те фильмы, что шли по программе, по визору можно было смотреть кино, которое ты выбираешь сам. Длинный сказал, что в Америке – не монархия, а демократия и, главное, Поводыри там не имеют такой силы, как у нас. Люди там сами решают, куда им идти и что смотреть. Поэтому кроме магзеркал с официальными программами есть еще и визоры. А визоры, мол, – вообще особые устройства, сделанные безо всякой магии, поэтому на границах при магконтроле их сложно обнаружить. Так их и провозят. Вот в это Андрей не особенно поверил: как это, такие сложные устройства – и работают без магии? Вот даже те мобили, что на бензине, – без магконтура, и то для первого запуска их Поводырь всегда зачаровывает. Иначе не поедет. Или поедет, но совсем не туда, куда надо. А потом еще нужны ежегодные магосмотры с корректировкой, иначе мобиль сломается. Так что вряд ли этот визор совсем без магии.
Но фильмы по нему можно было посмотреть магические. По зеркалу таких не показывали. Ну вот так, чтобы обыкновенный солдат подружился с магом и вождем. И не просто подружился, а стал ему побратимом. А потом и сам стал магом – и тоже научился превращаться в сокола, как и вождь. Видно, из этих фильмов Боря и позаимствовал идею о том, что маги умеют превращаться в разных животных, а обыкновенный человек может стать магом. Хотя всем известно, что это не так: магами становятся по рождению только знатные аристократы. Но Боря говорит, что раньше все было по-другому: мол, в старых летописях сплошь и рядом – про магов из простых родов, воинов-дружинников, которым князь потом даровал почести, титулы и фамилии уже по их заслугам. И про оборотничество там открытым текстом: «полетел соколом»,
