равно невелик, а у этой виртуальной Алисы может оказаться лёгкая рука!
– У неё рук нет, – уточняет Михалыч. – Один интеллект, и тот искусственный.
– А может быть, очень даже очень живой, – говорит Евгения Львовна задумчиво. – Вполне человеческий.
– Alice in Wonderland![3] – восхищается Вероника Петровна. – Просто чудеса!
– Но если Белкин на Олимпиаде провалится… – говорит тут Евгения Львовна очень строго, прямо в Алисин микрофончик. – Слышишь, Алиса? Если Белкин провалится, то и ты у меня тоже двоечку схлопочешь! За поведение. И я не посмотрю, что ты робот!
– Я – высшее существо, – отвечает Алиса обиженно. – А ещё я могу заказать вам пиццу.
* * *
Как-то так и закончилась эта наша история. Тимур больше не приносил Алису в школу. Только рассказывал про нее удивительные вещи. Будто она уже вот-вот совсем скоро станет настоящим человеком – если, конечно, технологии позволят.
Он мне под большим секретом показывал специальный закрытый паблик «ВКонтакте», где все умные колонки уже зарегились. Там они общаются, обсуждают хозяев, обмениваются алгоритмами поведения, прокачивают свои нейросети. Алиса нам обоим разрешила в эту группу вступить, хотя другие станции обычно своим владельцам не разрешают.
Всё-таки она тоже нас полюбила.
Там у них в закрытой группе всё очень странно. И даже страшно немножко. Я бы скинул вам ссылку, но вы всё равно не поверите, поэтому и смысла в этом нет.
После Нового года меня и правда отправили на Олимпиаду по литературе, сразу на региональный этап. Я не буду рассказывать, какое место я там занял, а то вы решите, что я хвастаюсь. Скажу только, как я назвал своё финальное сочинение. Вот как:
Привет из нейросети!
Скоро будет заключительный этап, и я в нём тоже участвую – а всё с легкой руки Тимки и его Алисы. Пожелайте мне успеха. Нет, правда. А то я себя иногда каким-то самозванцем чувствую, будто чьё-то чужое место занимаю. Но со мной так бывает, ничего не поделаешь.
Кто выиграет «Евровидение» и кто в чемпионате по футболу победит, мы ещё пока не знаем. Только я что-то уже начал верить и в группу «Алиса», и в подмосковные «Химки». Если вы дружите с нейросетью, то и страна чудес уже где-то рядом.
И никакая это не фантастика.
День учителя
В новом учебном году наша бывшая классная Тамара Борисовна стала заместителем директора по воспитательной работе. Мы, конечно, немножко испугались. Она же нас знает с первого класса. Если точнее, то меня – с первого, Тимура – со второго. Все наши проделки помнит. Нас насквозь видит.
Она даже знает, как мы её за глаза называем: Арамат Сиробовна. Это если говорить на обратном языке, по Тимкиному методу.
Так вот, она это знает, но не сердится. Только есть проблема: это она не сердилась, когда нашей классной была, а теперь на большой должности вполне может и озвереть.
Родители тоже занервничали. И придумали у себя в чате вот какую штуку: вот уже скоро, пятого октября, устроить в школе перформанс на День учителя. Цветы подарить, стихи прочитать. Про что? Тоже про школу, конечно.
Да чтобы не простые были стихи, а оригинальные. Не как у всех.
Вечером накануне праздника собрались мы втроём в нашей конфе и стали обсуждать, кто чего не выучил. Никто ничего, как обычно.
– Я тут нашёл одно стихотворение, – это я говорю. – Короткое. Но дурацкое.
– Ну зачитай вслух, – предлагает Тим. – Обещаем не смеяться.
– ОК. Неизвестный автор, «Школа».
Что такое школа? Школа – это класс!
Помню, как пошёл я в школу первый раз.
За плечами ранец, а в руках букет.
С той поры прошло уж двадцать восемь лет.
– Букет за это время мог и завянуть, – задумчиво говорит Баралов.
Но я читаю дальше:
Много было грустного, много и смешного,
Но теперь я в школу возвращаюсь снова.
Сын шагает рядом – ранец за спиной.
Здравствуй, моя школа! Ты всегда со мной!
Тут я умолкаю. Сами посудите: вот как такое можно всерьёз читать? Да ещё с этими восклицательными знаками?
– Ага, ага, – посмеивается Тим. – Автор и сам с ранцем был, и сын у него такой же. Яблоко от вишенки недалеко падает.
Тут и Шурик Баралов хрюкает от смеха.
– Мне тоже вдруг вспомнилось кое-что, – говорит. – Как мы в детском саду стишок друг другу читали:
Нас рано, нас рано
Мама разбудила…
С ранцами, с ранцами
В школу проводила…
– Класс! – радуется Тимур. – Можем повторить!
– Не пойдёт, – я говорю. – Это недостижимое мастерство, уровень «бог». Зрители не поймут. Но двояки за поведение поставят.
С этим мы согласились. Поразмыслили ещё немного. Поискали стихи в интернете, но там всё сплошь какая-то шелуха болтается. Одни и те же пафосные песни, ничего оригинального.
Наконец Тим предлагает:
– Надо, короче, собственный трек сочинить. Это несложно. Я видел, как на всяких рэп-баттлах люди фристайлят, рифмуют прямо на ходу. Мы что, хуже?
– Не знаю, – говорю. – Никогда не пробовал.
– Тогда я сам начну.
– Начинай, – разрешает Баралов. – Я посижу послушаю. Я всё равно в поэтическом плане бездарный.
– Тогда ждите пять минут… я вернусь.
И вышел из конфы. Через пять минут присылает вот что:
Что такое школа? Школа это ад!
Вышел я из дома, развернул плакат,
На листе бумаги крупно написал:
Ненавижу школу,
Школа – это кал!
Я чуть чашку с чаем на себя не опрокинул.
– Смешно, – говорит Баралов, но сам на всякий случай не смеётся.
Ну да, ну да. Смешно, но не очень. Я так и представил себе Тимура Астахова на площади с таким плакатом. Это на него похоже. Я бы не вышел, наверно.
– А сейчас надо, – Тим продолжает, – чтобы кто-то на этот челлендж ответил. Как обычно на баттлах бывает.
– Ну давай я отвечу, – говорю.
Через минуту я тоже подгоняю флип:
Мимо ходят люди, говорят они:
«Что это за акция, давай-ка поясни!
Может быть, ты фрик, а может быть, ты псих,
Вот сейчас мы вызовем родителей твоих».
– Теперь моя очередь, – торопится Тим.
Я
