шагнула в ту сторону.
По мере приближения огонек становился все больше и ярче, манил к себе сильнее. Телу было тепло, а вот щечки мои нежные, к морозам не приученные щипало все сильнее. Идти пришлось не менее получаса, и только на подходе я поняла, что огонек — это самый настоящий костер.
Первая моя ассоциация была с подснежниками. Почему? Да потому что вокруг костра, как в известной детской сказке, сидело двенадцать добрых молодцев самого разного возраста. Наиболее молодой, поднявшись во весь свой высокий рост, поклонился мне, поприветствовал и представился. Вы не ошиблись:
— Январь, я, красна девица. Что привело тебя в столь вьюжную пору к нашему костру?
Вьюги, слава сказочному антуражу, не было. А вот на приветствие нужно было вежливо ответить, а у меня от умиления слезы на глазах выступили, и ком в горле встал. Ностальгия из детства.
Только теперь поняла, что имел в виду бородатый бармен, говоря о двенадцати приветах. Шутник, е-мое. Нервно икнув, я улыбнулась всем сказочным персонажам.
— Доброй ночи, месяцы. Меня зовут Мария. Я к вам с приветами от волшебника Марка. Позволите погреться у вашего костра?
— Присаживайся, красна девица.
Январь был тактичен и локтем напомнил соседу о вежливости. Все по кругу слегка сдвинулись, и появилось свободное место на бревне.
Январь помог устроиться, а потом представил всех месяцев.
— Наверное, ты за подснежниками пришла? — спросил Апрель, и колокольчик на его зеленой шапочке звонко тренькнул.
Ха, не у одной меня цветы на уме.
Глава 4. Домик мечты?
Я сняла варежки, направила ладони к огню, хотя они не замерзли, но от костра шло удивительное тепло. Хотелось его впитать и больше никогда не чувствовать холода.
— У вас какой-то волшебный костер, — произнесла и увидела понимающие улыбки на губах всех мужчин. — А подснежники мне не нужны, благодарю, — я широко улыбнулась Апрелю. — Однако помощь ваша мне будет очень приятна и необходима.
— Быть может, тебе не весна с ее цветами нужна, а лето? — нахмурился, легко одетый молодой мужчина.
Короткая рыжеватая борода прибавляла ему лет, а веснушки наоборот, говорили о смешливости и молодости духа. Даже когда мужчина хмурился. Глядя на него, хотелось ежиться. Футболка, шорты и почему-то тонкий вязаный шарфик, намекали, что даже у костра можно обморозить себе все. Посмотрела на его ступни. Сандалии, чего и следовало ожидать. По спине тут же побежали мурашки, будто это я в снегу с босыми ногами сижу.
— Спасибо за предложение. Но нет, не нужно менять сезоны. Мне бы сани, которые довезут до заброшенного домика с одинокой свечой внутри. Ее пламя едва трепещет, — произнесла по инструкции бармена Марка.
Сразу почувствовала, как холодок пробежал по спине, а пламя костра покачнулось, зашипело, сыпля искрами, но потом снова разгорелось ровным пламенем. Внутри поселилось чувство, что вот-вот потеряю нечто очень ценное и важное для меня. Нужно поспешить.
Месяцы тоже почувствовали это. Потому встали со своих мест.
— Негоже добру пропадать, — сказал Ноябрь, поправив шапку, которая не прикрывала уши, оставляя их на растерзание зимним ветрам.
Вероятно, я слишком жалостливо посмотрела на одетых по своему сезону, а не по-зимнему, месяцев, так как один из них, Май, если не ошибаюсь, рассмеялся и, по секрету, чуть качнувшись в мою сторону, сообщил:
— Ты разве не заметила, — наш костер живительный. Около него не чувствуется зимней стужи и нет того жара, как от обычного огня. Ну и мы не простые смертные. А навроде твоего Марка — волшебники.
Он улыбнулся мне светло и проказливо.
— Снарядить сани! — услышала громогласный приказ зимнего месяца.
Пожилой мужчина с белоснежной бородой, удивительно похожий на Дедушку Мороза, стукнул о землю посохом.
В лесу где-то завьюжило, завыл ветер и послышалось совиное: “Уф-уф”. Скрип снега и на поляне появляются сани. Сказочно красивые, узорчатые, с белоснежными конями. Они были нереально красивыми, грациозно били копытами от нетерпения. Пришлось поспешить.
Январь помог мне забраться в сани. Я удобно устроилась на покрытом белоснежным мехом сидении. Мой транспорт сразу взял разгон, я едва успела помахать месяцам и сказать слова благодарности. А потом пришлось срочно надевать варежки, руки и щеки замерзали.
Крупные хлопья снега облепляли лицо, но это не мешало удивляться происходящему. Кони несли меня со скоростью света, казалось, они едва касаются снежного покрова. Дорогу освещала полная луна, но и она часто пряталась за облаками. По бокам от дороги черными охранниками стояли вековые деревья.
Я снова услышала уханье совы, где-то совсем неподалеку. И вот передо мной опустилась птица, цепко ухватившись за резной борт саней. Птица была удивительной и какой-то мультяшной. Может быть, ночь навеяла ассоциацию, но ее перья блестели золотом в лунном свете, а на голове виднелась корона.
Сегодня слишком много чудесных событий произошло, поэтому я приветливо поздоровалась с гостьей.
— Здравствуй, Совушка.
— Уф, — ответила птица и принялась чистить перышки золотым клювом.
Не верите, вот и я не верю. Хочется потрогать, потискать, проверить не только зрительным образам, но и тактильным. Но я побоялась спугнуть пернатую.
Пока я разглядывала это удивительное существо, не заметила, что кони замедлили бег и вскоре совсем остановились.
Домик был лишь отдаленно похож на тот, что я видела на картине в кафе. Бревна потемнели от времени. Маленькие окна, в одном из них играл едва приметный огонек.
И снова это чувство, заставившее меня, поторопиться. Я спрыгнула и попала в сугроб, чуть ли не по колено.
Глава 5. Очаг и найденыш
Дверь тихонько скрипнула, когда я ее осторожно приоткрыла. Внутри было темно и тоскливо. Хотелось найти тот огонек и я, словно боясь кого-то потревожить, тихонько ступая, повернула налево и попала на кухню. Напротив окна был округлый кирпичный очаг, а внутри него тлел маленький уголек. Его пламя затухало.
Срочно нужна была бумага, щепки или хворост, а еще дрова. Если огонь потухнет, зажечь новый мне элементарно нечем. А одной мерзнуть в старом доме, неизвестно в какой глуши, пусть и сказочной…
В общем, первым делом осмотревшись, я не нашла ничего годного для дарования богу огня. Пошарила по своим карманам и, о чудо, нашла что-то шуршащее. Достала сложенный вчетверо лист бумаги. Развернула и едва смогла прочесть в темноте. Большие черные буквы будто смеялись надо мной: “зажги очаг — дом оживет”. Внизу стояло имя, вероятно, чтобы я не забыла когда-нибудь поблагодарить Марка за клочок бумаги.
Смяв лист, я почти бросила его в огонь, но спохватилась: листик прогорит быстро. Нужно какое-то более основательное подкрепление для
