тут же посыпались с забора, как какие-нибудь гребаные коммандос. Саша заржал в голос, это было очень похоже на истерику, но этот момент показался ему чертовски смешным. За ним засмеялись и остальные. Так, все еще смеясь на ходу, они побежали дальше. Пес, сделав несколько нервных кругов у забора, развернулся и побрел обратно.
Ту самую фигурку оскаленного пса на круглой подставке, маленькое пресс-папье, Саша хранил потом очень долго. С ребятами они даже подружились, но тот момент, когда Ник с Алексом хотели убежать, оставив застрявшего на заборе Вика, когда Ник положился на расчет модификанта-математика Алекса, Саша запомнил хорошо. И еще иногда думал о том, что случилось бы с Виком в тот день, если бы рядом не было человека, не умеющего рассчитывать вероятности до процентов.
Часть 2. Шансы выжить
«Прислушивайся к своему страху, быть может, он твой единственный друг».
Уильям Гибсон, «Джонни-Мнемоник»
Я держу в руках старую газетную вырезку, помещенную в рамку для фотографий. Мне подарил ее отец, он по старой привычке читал бумажные газеты. Помню, я тогда спросил его: «Зачем?», ведь есть масса фотографий в «цифре». Сейчас я понимаю отца, ведь где они теперь, те цифровые фото? Погребены где-то в бесконечных папках в архиве компьютера и на страницах соцсетей, не долистаешь. А рамка с вырезкой из газеты вот она, у меня в руках.
«Первая экспедиция на Марс готовится к полету», гласит заголовок статьи. Далее много слов об открытиях, научных перспективах, освоении и прочее о еще одном гигантском шаге для человечества. Под заголовком – фото, на котором мы, в костюмах Космического Агентства счастливо улыбаемся в камеру. Мы тогда еще ничего не знали, ничего.
Дворник поливал дорожки из шланга. Пахло горячим мокрым асфальтом, так по-летнему. Как же мне не хватало этого запаха там, за тысячи километров от Земли. Нас было четверо. Два модификанта – Виктор, модификант по физической силе, инженер-техник, Рик – модификант-логик, мастер в программировании и компьютерах. И двое обычных людей – Ольга, биолог и психолог, и я, капитан экипажа. Двое «немодов».
Модификация плотно вошла в нашу жизнь и давно стала нормой. По внешнему виду обычного человека, «немода», от модификанта, никак не отличить. Модификация закладывается еще в период внутриутробного развития, но окончательно формируется только к совершеннолетию. Мы учимся вместе, в одних школах, до шестнадцати лет, и лишь потом, когда модификация начинает активно проявляться, модификантов переводят в специальные заведения, соответствующие их специальностям. Однако же я помню, когда мы переехали с родителями в город, и я перешел в новую школу, в восьмой класс, с каким трудом мне удалось влиться в коллектив. В новом классе кроме меня было только три немодифицированных. Я до сих пор храню маленькое каменное пресс-папье в форме оскаленного пса, добытое во время дурацкого и опасного мальчишеского испытания.
Мы вчетвером готовились к полету много месяцев, и два из них в полной изоляции в специальной капсуле, где единственной связующей ниточкой с внешним миром была радиосвязь. Из всех кандидатов мы оказались самыми квалифицированными и сплоченными. Друзьями мы не стали, но нам было комфортно и удобно друг с другом. В тот день, когда наш состав объявили экипажем номер один, и была сделана та фотография для газетной статьи.
Забавно, но я почти не помню день взлета. А сам полет прошел штатно и без нареканий. Только в самом конце, уже на подлете к планете, Виктор с Ольгой немного повздорили, но это был совершенно незначительный эпизод. Проблемы начались при посадке. Наш корабль имел две обшивки, и одна, внешняя, при приземлении раскрывалась четырьмя лепестками, создавая дополнительные опоры. Но посадка оказалась жесткой, помешала пылевая буря, и один лепесток немного заело, он открылся не с первого раза. Однако и это было не самое страшное. После проведенной диагностики Рик сообщил, что повреждена система очистки и регенерации воздуха. Мы провозились целый день, прежде чем смогли наладить ее хотя бы на минимально допустимый уровень работы.
– Я сделал, что мог, – сказал Рик. – Но автоматика упорно выдает системную ошибку. У нас будет только один выход на поверхность, мощности на продув и шлюзование недостаточно, нам просто не хватит воздуха на обратный полет. Ну, максимум, два выхода, но придется перезагружать и перезапускать систему.
– Ну, что ж, – ответил я. – Тогда постараемся сделать все за один раз.
Автоматический вездеход уже колесил вокруг корабля по спирали, собирал данные, удаляясь с каждым витком все дальше от места посадки. Ольга, сверяясь с получаемыми данными, прокладывала маршрут, по которому хотела бы пройти, посмотреть и собрать образцы вручную. Но потом началась очередная буря, мы оказались заперты на корабле еще на день, а связь с вездеходом прервалась. Когда пыль немного осела, мы споро собрались и вышли наружу. Местная погода вряд ли дала бы нам много времени.
Мы успели сделать почти все, что было запланировано. Воздух в баллонах подходил к концу, и отдал приказ по радиосвязи всем возвращаться к кораблю. Ответы пришли с помехами, это значило, что скоро снова начнется буря. Виктор и Рик подошли ко мне первыми. Ольга, скрывшаяся за скалой, задерживалась. Я на всякий случай повторил распоряжение.
– Я …няла, мне …пять минут… идите, – донеслось из динамика. , – …о… в порядке… быстро… успею.
Я махнул ребятам рукой, и мы двинулись к кораблю. Издали он выглядел как удивительный, распустившийся лепестками лотос, такой чуждый этому каменному холодному миру. Подойдя к борту, я еще раз оглянулся, Ольги видно не было. Мы стояли в шлюзовой камере, Рик ковырялся во внешнем терминале.
– Капитан, надо срочно шлюзоваться, система сейчас захлебнется, – радиосвязь вблизи корабля была значительно лучше.
– Ждем.
– Капитан, у нас три минуты, не больше.
– Но мы же не сможем открыть шлюз снова, ты сам говорил.
– Да, так и есть.
Мы ждали до последнего, я всматривался в мутную дымку и чуть ли не кричал в динамик, но Ольга все не появлялась. Я знал, что должен был сделать, но все никак не мог решиться. Единственное верное решение означало смерть для Ольги. Я стоял в проеме шлюза и ждал до того момента, пока Рик в истерике не заорал, что времени больше нет. Я выдохнул, развернулся и зашел на борт, махнув Рику рукой. Озвучить свое решение у меня не было сил, но он и без этого знал, что делать. Не сомневаясь. Шлюз за моей спиной моментально зашипел, захлопываясь.
Через две минуты из-за холма показалась фигурка в скафандре. Ольга передвигалась большими, насколько позволяла слабая сила тяжести, скачками,
