ГЛАВА 2ИТАН
Я вытащил из кармана куртки до боли знакомое письмо и уставился на обратный адрес на конверте. Это было то место, где прервалась моя жизнь, возможно, и не в буквальном смысле, но всех других отношениях именно так. Внутри меня пустота, если не брать в расчет чувство вины, которое я носил с собой повсюду. От меня осталась лишь оболочка человека, которым я являлся когда-то. Меня больше ничего не интересовало. Успех, слава, моя карьера ― все кануло в лету в тот роковой день, когда я потерял все, дарующее смысл моему существованию. Джонатан Рид исчез вместе со всеми его вымышленными персонажами и фантастическими мирами, которых он наплодил, чтобы спрятаться от собственных демонов. Меня вернули обратно в реальность ― действительность, которую я не пожелал бы даже своему злейшему врагу.
Соленый воздух хлынул мне в лицо, обжигая глаза, когда я вышел из машины. Щурясь от полуденного солнца и надвинув на глаза темные очки, я возненавидел это место сильнее, чем раньше. Это было не что иное, как мучительное напоминание, с которым, по убеждениям моего отнюдь не дешевого психиатра, мне нужно было столкнуться, если я когда-нибудь планирую идти по жизни дальше. Проблема заключалась в том, что у меня отсутствовало желание куда-либо двигаться. Я застрял. Оставшись в мире, которого больше не существовало, я лишь мечтал отмотать время назад и переписать последние несколько глав моей жизни, чтобы все закончилось хэппи эндом, но я, как никто, знал, что счастливые концовки ― не мой конек, как в моем вымышленном, так и в реальном мирах.
Схватив сумку из багажника автомобиля, я с презрением окинул взглядом пряничный домик ― призрак, который будет преследовать меня до скончания моих дней. Сейчас я ощущал себя персонажем одного их моих романов, который пугал многих читателей настолько, что лишал их сна, только у моей истории не было конца. Мне было суждено коротать время на страницах истории, в которой не было ни путей решения, ни элементарных ответов, ни намека на логику, объясняющую, почему все случилось так, а не иначе.
Я поднялся по ступенькам на террасу, огибающую здание, и переступил порог просторного вестибюля. Фоном играла классическая музыка, пока мой взгляд отмечал каждую деталь, начиная со старомодной деревянной лестницы из каштана или ореха и заканчивая большим витражным окном в столовой.
― О, я думаю, что вот этот подойдет, ― сказала женщина, которая, как я предположил, являлась владелицей отеля, молодой брюнетке, в процессе того, как они оценивали образцы краски. Как только я подошел к ним, обе устремили на меня взгляды, прервав свой разговор.
― Мистер Бэнкс.
Улыбчивое выражение лица хозяйки отеля сменилась сочувственным.
Я кивнул в знак приветствия, будучи не слишком настроенным на обмен любезностями. Мне хотелось просто получить ключ от своего номера и уйти.
― Что ж, восьмой номер готов и ждет вас.
Брюнетка взяла каталог и отступила в сторону. Ее любопытствующий взгляд прожигал меня насквозь.
Я резко посмотрел в ее сторону, встретившись взглядом с темно-карими глазами, которые, казалось, всматривались вглубь меня. Ее лицо зарделось, и она поспешно отвела взгляд.
― В столовой имеется кофе, чай и множество вкусностей, а в шесть часов у нас время вина и сыра. Будем рады, если вы присоединитесь к нам…
― Могу я просто получить ключ от своего номера?
― О, да, конечно же, мистер Бэнкс.
По глазам пожилой женщины было заметно, что она обескуражена резкостью в моем тоне.
Мне было не до извинений. Я здесь не для того, чтобы общаться. Единственное, чего я хотел, чтобы меня оставили в покое.
Она протянула мне ключи, и я взял свою сумку.
― Меня зовут Джудит. Мой супруг Гарри тоже где-то здесь. Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, дайте нам знать.
― В этом нет необходимости.
Я достиг лестницы и остановился, бросив взгляд на крыльцо, куда вышла темноволосая девушка, чтобы ответить на телефонный звонок. Откровенно говоря, она была крайне привлекательной, и при другом раскладе я был бы польщен, если бы незнакомка обратила на меня внимание. Вероятно, я бы не пренебрег тем, чтобы взять ее в оборот и, скорее всего, ненавязчиво затащил бы ее к себе в постель спустя несколько часов после знакомства. Но сейчас внутри меня все зачерствело, и женщины уже не манили меня, как раньше. На самом деле, меня вообще больше ничего не интересовало. Убедившись, что она увлечена разговором, я вновь посмотрел на владелицу.
Она тут же обратила на меня внимание.
― Все в порядке, мистер Бэнкс?
― Да, все в порядке. Мне бы очень хотелось побыть в одиночестве, и чтобы никто меня беспокоил.
― Как скажете, мистер Бэнкс. Мы даже и не думали…
― Вот и отлично, ― оборвал я ее и отправился вверх по ступенькам, напоследок еще разок взглянув на брюнетку, которая по-прежнему стояла на крыльце, запрокинув голову и воодушевленно общаясь с кем-то на другом конце провода.
Повернув ключ, я вошел в номер. Ничто не могло подготовить меня к той всепоглощающей тревоге, которая обуяла мной, когда я очутился лицом к лицу с последним местом, где он отдыхал. Боль пронзила мою грудь, а дыхание перехватило, когда я вспомнил его заливистый, до колик в животе, смех, его голубые глаза и невероятно открытую улыбку. Он был единственным человеком, который появился в моей жизни абсолютно неожиданно, а теперь я даже представить не мог своего существования без него.
Мое сознание заполонила боль. Я подошел к окну и задернул шторы, стирая любые напоминания о прекрасном дне за окном. Темнота стала основой моей жизни, единственным, в чем я находил убежище от своего личного ада. Усевшись на кровать, я извлек из сумки свое излюбленное лекарство. Поднеся бутылку «Джек Дэниэлс» к губам, я сделал большой глоток и забросил в себя таблетку. Снова сунув руку в сумку, я извлек оттуда его любимого плюшевого медведя, в обнимку с которым он проводил каждую ночь. Я был готов поклясться, что иногда, когда я вдыхал слишком жадно, мной еще улавливался его запах на этой игрушке.
Я опустил голову на подушку, и на моих глазах выступили слезы. Крепко зажмурившись, я изо всех сил старался совладать со своими эмоциями. Еще с раннего возраста я усвоил, что слезы ― это удел девчонок. Этому учил меня мой отец в моменты своих пьяных приступов, когда его ремень опускался на мою спину. Сейчас не требовалось строить из себя мужчину и сдерживать их. Рядом не было папы, который мог бы наказать меня, но в некотором смысле, я хотел бы, чтобы он был здесь. Возможно, физическая боль смогла бы притупить боль в моем сердце. Прижав плюшевого медведя к себе, я все же дал волю своим эмоциям и задался вопросом, какими были его последние мгновения. Был ли он напуган? Плакал ли? Как так случилось, что меня не оказалось рядом, чтобы спасти его? Отчетливый всхлип вырвался из меня, когда я прокручивал все это в голове.
