из-под чачвана. Иссиня-черная накидка с головы до пола окутывала женщин коконом, низкие полы платья волочились по деревяному полу, едва открывая мыски балеток. Анна настолько впечатлилась их строгим этническим луком, что замерла с открытым ртом, не веря, что тут немало таких женщин. А ей казалось, что так одеваются только арабки. Сулейман заметив ее растерянность расхохотался.
— Вот тебе такой наряд не помешал бы, Аня.
— Что?! — у нее даже слова колкие пропали.
— Укротить твой нрав, надо надеть Абайя*, заодно и красоту прикрыть.
Сулейман восхищался внешностью славянки, но ее надменный вид и жалящий язык сводили зубы. Нет, такую девушку он точно не осилит.
— Боже, надо немедленно отсюда уезжать. Бедные женщины. Совсем никакого выбора у них.
Анна долго возмущалась на мужской восточный шовинизм. И когда Сулейман собрался оплатить счет, резко вскинулась.
— Не позволю. Я сама заплачу. Не хочу зависеть от тебя, — и отсчитала нужное количество манатов за обед.
Сулейман предпочел подчинится, не драться же с ней.
Вернулись домой, вымотанные походами и жарой. Анна, не прощаясь поднялась к себе в комнату, приняла душ, упала на кровать и вырубилась. Проспав пару часов все же пришлось спуститься на кухню. Голод гнал в поисках его утоления. Родители как и Селим с Люцией отсутствовали. А хозяйничать на чужой кухне все же стеснялась. Закипятила чайник, заварила найденный пакетик, села ждать кого-то из хозяев дома. Сулейман не заставил себя ждать, пришел тоже. Увидев гостью, нахмурил брови и прошел к холодильнику. Достал оставшиеся блюда со вчерашнего ужина. Разговаривать с Анной не хотелось. Но глядя в ее грустные покорные глазенки, сжалился.
— Есть хочешь?
— Угу, — поспешно кивнула.
— Тогда помоги.
Анна поспешно подскочила, доставая тарелки и разогревая все, что требовало огня. Расставила приборы на столе, отнесла кружки для чая, наполнила вазочку сладостями. Подождала, когда Сулейман займет стул, приступила к трапезе: самая воспитанность.
— Анна, — как бы между прочим заметил собеседник, на что она вскинула взгляд, перестав жевать, — Если бы не видел тебя сегодня в городе мог бы положительно впечатлиться. Умеешь себя вести достойно, когда хочешь.
“Когда голоден, на какие только жертвы не способен”, — про себя подвела итог. А вслух сказала:
— Да я вообще хорошая девочка, если меня не доводить и потакать капризам, — невинно заморгала.
Сулейман хохотнул. Невозможная. Все должно быть по ее. Вымыли посуду синхронно. Видя, что девушка скучает, решил предложить сыграть в нарды.
— Печалька, Сулиман, — съедала одну букву имени для удобства. — не знаю ее правил.
И поджала губы.
— Хочешь научу?
— О, да! А терпения тебе хватит? — снова поддела.
Парень почесал затылок, улыбаясь. Что, что, а терпением он обладал. Хотя сегодня эта девица его изрядно помотала. Принес игру, разложив на обеденном столе и начал объяснять. С азартом и любопытством девушка подключилась. Увлеклись игрой так, что пропустили приезд Селима и Люции.
— О, вот это идиллия! — раздался голос Селима в кухне.
Анна, испугалась и чуть со стула не упала.
— А привет, Селим. Люц, а я в нарды учусь. И у меня даже, получается, — с гордостью произнесла.
Парочка лишь улыбнулась, радуясь, что все живы и здоровы и даже увлечены игрой. Разделив чайную церемонию, разбрелись по комнатам.
Абайя* — черная арабская одежда женщины для ношения в общественных местах.
“За воротнички таскать*“ — более подробно описание эпизода в главе 37 «Гранат»
Глава 3. Брошенная
В один из дней Люция дала задание Анне отвезти приглашение Нари, Мирель и Джафару. Естественно, в сопровождении Сулеймана. Парень словно оберег всюду сопровождал зеленоглазую девчонку. Чтобы передать пригласительные поехали к нему на работу, в университет.
— Он что и летом учит своих студентов? Уже вечер же, трудоголик, — вынесла вердикт Анна.
— Вот приедем сама и спросишь его, — переглянулись с Сулейманом. — Он практически живет там, насколько мне известно. Курирует театральную студию вроде бы еще.
На этот раз Мансуров смог позаимствовать автомобиль у отца и ехали они с комфортом.
— Как все-таки приятно на своем транспорте добираться, — ликовала Анна. — А мы потом к другим родственникам поедем еще?
Сулейман опасливо кинув взгляд на пассажирку, не ответил. Задумал аферу и сейчас боялся выдать себя выражением лица. Он порядком подустал и хотел избавиться от подопечной любым способом, даже путем обмана. Решил сгрузить ее на руки терпеливому и мудрому Джафару. Сегодня у него предстояло свидание с девушкой. И если он открыто скажет о нем Анне, та или испортит ему настроение или увяжется с ним, так сказать дуэньей. С нее станется, всевидящая сова.
Университет, как и большинство высших учебных заведений, всем своим видом обещал покорно служить “грызунам” наук, и отдавать накопленные знания вместе со стенами и их содержимым, педагогами. Оставив на полупустой парковке автомобиль, зашли внутрь здания, пройдя анфилады коридоров, поднялись на этаж выше и завернули в нужный кабинет.
— Ау, Тариев, ты здесь? — крикнул в распахнутую дверь Сулейман.
Слова эхом отразились от стен, не найдя ответа.
Анна стояла позади парня, слегка оробев в новой обстановке. На стендах, что висели на стенах и табличках не везде трактовался текст на русском языке.
— Похоже, что вышел куда-то, — растерянно выдал Сулейман.
— Может домой ушел?
— Да нет, я звонил ему. Зайди в кабинет, — и подтолкнул между лопаток девушку, — Я пойду поищу. Может по натуральной нужде утопал, — подмигнув, вышел из помещения в холл.
Анна прошла глубже и стала ждать парней. Тема, что преподавал Джафар ей тоже родная, только направление фармакология.
От скуки стала рассматривать стенды с десятком портретов великих ученых:
Альфред Нобель — изобретение динамита.
Розалин Франклин — обнаружение двойной структуры ДНК.
Мария Склодовская-Кюри — открыла полоний и радий, выделив радиоактивные изотопы.
К фоторамкам приписывались научные открытия деятелей, также красовались ёмкие цитаты других естествоиспытателей.
“Химии никоим образом научиться невозможно, не видав самой практики и не принимаясь за химические операции“ (М.В Ломоносов).
“Теория — это когда все известно, но ничего не работает. Практика — это когда все работает, но никто не знает почему. Мы же объединяем теорию и практику“ (А.Эйнштейн).
От учебных напоминаний у Анны закружилась голова, она и так посвятив шесть лет образованию, порядком устала от стен института и хотелось поскорее выполнить возложенную миссию и удалиться. Но ни Сулейман, ни Джафар, как назло, не появлялись.
— Так и солнце сядет, пока я тут их дождусь.
От нетерпения начала бурчать и постукивать по поверхности подиумного стола подушечками пальцев. Уже решив набрать номер Мансурова, услышала шаги в коридоре, обрадовавшись, спрятала телефон в задний карман джинсов, стала ждать парней. Первым в проеме появился известный химик, за ним спешили две девицы, часто перебирая ножками на высоких каблуках,
