ответку.
— Кхе-кхе, — покашливаю специально.
И когда убеждаюсь, что теперь он смотрит мне в глаза, ехидно поднимаю бровь вверх.
— Так что, в лист ожидания записывать, Вов?
Кажется, тигр достиг нужной кондиции. Еще раз дернуть за усы и накинется. Вон как кулаки сжимает.
Наверное, мы могли бы продолжать перепалку и дальше, и неизвестно, к чему бы это привело. Меня спас появившийся из ниоткуда Сергей.
— Влад, ну ты уже закончил? Мы с Мирославой конкурс так и не обсудили.
— Иду, еще много с кем поздороваться нужно. Не скучайте.
Мазнул по мне обжигающим взглядом и скрылся в толпе.
— Преподаватель бывший, говоришь? — с видом а-ля “я знаю, что вы делали прошлым летом” спрашивает Сергей.
— Да, — пожимаю плечами с невинным видом.
— Ох, темнишь ты что-то, Мирослава, я же вижу. Влад обычно с “просто бывшими студентками” не сходит с ума. Он вообще с ума не сходит.
Я слушаю и мотаю на ус. Значит, такое его поведение нетипично? На парах в универе он производил впечатление человека достаточно холодного, собранного. Не отвечал на флирт студенток, которые пачками таскались за ним.
Но я не могу сказать того же о вечере в клубе и ночи после нее. Там со мной был будто совсем другой человек.
Не дождавшись ответа, Сергей сам перескакивает на тему конкурса.
— Я нашел твои работы на почте, глянул их еще раз. Ты знаешь, они очень даже хороши!
— Правда, тебе понравились?
— Да, зачем мне врать, я ведь собираюсь пригласить тебя на съемку в следующую пятницу. Проект к международному форуму: будем снимать девушек в разных национальных костюмах.
— Отлично! Я обязательно буду. Спасибо!
Во мне бурлит детский восторг. Если бы не платье и каблуки, а также пафосная атмосфера вокруг, я бы давно уже подпрыгнула до потолка с громким криком “Йес! Я это сделала!”. Но максимум из того, что я могу, это широко улыбнуться.
Я брожу еще немного по залу, пока не начинаю чувствовать накатывающую все сильнее усталость. Сегодня был сумасшедший день на работе. Да и здесь на поддержание разговора с Владом ушло много энергии.
Передвигать ногами становится все сложнее, и я решаю уходить. Вот только нужно попрощаться с Владом. Он хозяин сегодняшнего вечера, да и у меня личное приглашение от него. Невежливо было бы уйти по-английски.
Окидываю зал сканирующим взглядом. Нахожу Влада в противоположном углу. Пробираюсь туда, стараясь никого не задеть случайно. И когда до цели остается пара метров, застываю.
Вот Влад жмет руку какому-то солидному мужчине, и тот отходит в сторону. Буквально в ту же секунду место рядом с ним занимает яркая блондинка, которая кладет руку ему на плечо. Она клюет его в губы, а затем счищает невидимые соринки с его пиджака.
Эта девушка выглядит просто шикарно. Дорого и статусно. Идеальное попадание для той, кто является спутницей такого мужчины, как Влад.
Я вдруг осматриваю себя со стороны. Золушка на балу в полночь. И карета моя уже наполовину превратилась в тыкву. Пока не случилась катастрофа, и все не увидели мой настоящий вид, срочно нужно бежать.
Я разворачиваюсь на каблуках и двигаюсь по направлению к выходу. Только вот координация подводит. Я пару раз задела гостей и искренне извинилась.
В самом конце меня перехватывает Сергей.
— Мирослава? Что-то случилось? На тебе лица нет.
— Я в норме. Мне просто срочно нужно уйти. Дома трубу прорвало.
— Довезти? У меня тут машина.
— Нет, такси уже подъезжает. Спасибо большое! Увидимся в пятницу.
Я вру не задумываясь. Мне просто нужно побыть одной. Срочно.
Сажусь на ступеньки лестницы на улице, тыкаюсь в телефоне и вызываю машину.
Когда такси подъехало, уже захлопывая дверь, вижу, что на улицу вышел Влад и проводил меня взглядом, пока я не скрылась за поворотом.
Глава 4
Мира
Я храбрюсь, но надолго меня не хватает. Наверно, вот об этом говорят, когда описывают, насколько беременные эмоциональны? Потому что здесь и сейчас я просто растерянная девочка, которая в очередной раз убедилась, что дверь в замок захлопнули перед ее носом. А у сказочного принца уже есть принцесса, вакансия занята.
Разумом я понимаю, что шансов у меня и не было никогда. Но сердцем… Этой глупой мышцей я чувствую совсем другое. Оказывается, я все же надеялась. Что вспомнит, что что-то почувствует ко мне. Знаете, как в сказке. Он поймет, что всю жизнь ждал меня.
Если бы не мое состояние, то я бы все это пережила и забыла. Я уверена в этом на сто процентов. Но как тут забудешь, когда во мне растет его ребенок? Это же просто невозможно. Живое напоминание о том, что чувства мешают думать здраво.
В конце концов, это я тогда подошла к нему. Он всего лишь сидел и напивался методично за барной стойкой. Шот за шотом. Ни с кем не общался. Пройти мимо, что может быть проще?
Только не тогда, когда перед тобой профессор, с которого ты не сводила глаз полгода. По универу ходили слухи, что он со студентками не встречается. И это было правдой. Сколько коротких юбок перед ним демонстрировали, сколько глубоких вырезов сверкало. Ни у одной ничего не получилось. Кремень, а не мужчина.
На тот момент прошел уже год с нашего выпуска. Отношений преподаватель-студент между нами больше не было. И я решила: почему бы и нет? Что я теряю? Откажет, уйду зализывать раны.
Но он не только не отказал, но еще и устроил мне небо в алмазах.
Зачем я об этом вспомнила, ох-х-х. Мужчины у меня не было и не будет. А вот потребности не только никуда не делись, но и возросли.
Лежу, разглядывая потолок.
Чувствую, как матрас рядом со мной прогибается. Поворачиваю голову. Влад.
Его серые с вкраплениями карего глаза смотрят на меня пристально, изучающе. Пухлые губы раскрываются, и он вгрызается в мою шею, царапая ее отросшей щетиной. В сочетании с интенсивными движениями мягкого и теплого языка это создает вихрь приятных ощущений, которые заставляют меня дрожать и цепляться пальцами за простыни.
Его пальцы лихорадочно скользят по моим бедрам, сильно сжимая их. Я бессовестно стону. Ощущаю, насколько я мокрая. Спазмы внизу живота такие сильные, я на грани.
— Пожалуйста, пожалуйста…
Я резко открываю глаза. До сих пор слышу свои мольбы. Оглядывая комнату, понимаю, что это был всего лишь сон.
Чертов Рождественский! Ты и во сне меня преследовать будешь?
Бью кулаком подушку.
Легче не становится. Я по-прежнему заведена до предела. Мучительно стону, переворачиваясь на
