в ванную комнату входит, а вернее впархивает, Кэтрин. На ней надет тонкий халатик, едва прикрывающий задницу.
— Заждался, мой милый котик? — напевным голоском произносит она.
— Конечно, милая… Иди скорее ко мне, — Эдвин тянется к ней рукой, Кэтрин подставляет ему попку, и получает звонкий шлепок.
— Минутку, дорогой. Только надену для тебя кое-что особенное… — она жеманно дёргает плечиками, заставляя свои буфера перекатываться под тонкой тканью халатика.
Вот же курва, где она научилась этим уловкам? Надо запомнить… Чёрт! Она идёт сюда! Вот же зараза! Кэтрин резко распахивает дверь в гардеробную, будто знает, что я прячусь там.
— Твоё? — брезгливо держа мой телефон двумя пальцами, спрашивает Кэтрин, кажется, ни капли не удивившись моему присутствию.
— А ну отдай, стерва! — я пытаюсь отнять телефон, но без толку, эта дылда намного выше меня, и я хватаю только воздух.
— Ещё чего? И лишить себя доказательств твоей попытки проникновения в частную жизнь? — она ловко уворачивается, и у меня никак не получается отобрать гаджет.
— Ой, да пошла ты. Оставь себе… Тебе лишь бы чужое воровать, дешёвка! — я хорохорилась, но внутри скребли кошки.
Похоже я влипла, эти толстосумы сотрут меня в порошок. Но я не могу подать вида, что боюсь их.
— Меган, ты что тут делаешь?! — а вот и мой бывший подоспел, прикрывается полотенцем, вдруг увижу что-нибудь новое.
— Шпионит за нами… — с торжествующим видом объявляет Кэтрин, показывая мой телефон.
— Но зачем? — Эдвин так искренне удивляется, вот же простофиля.
— Ты предал меня… Это несправедливо! — решаю давить на жалость, а что ещё остаётся.
— Прости, Меган, но я влюбился в Кэтрин, это не зависит от меня, — грустно вздыхает Эдди, мне даже немного жалко этого идиота. — Это… как наваждение, магия, волшебство… — его лицо вдруг покрывается юношеским румянцем, а глаза подёргивает слёзная пелена, да он совсем помешался.
— Ой, да что ты мямлишь?! — резко обрывает его Кэтрин. — Мы её запросто уничтожим!
— Ну что ты такое говоришь, милая? — глаза у Эдди округлились от этой резкой перемены в супруге. — Это совсем на тебя не похоже…
Опомнившись, Кэтрин снова надевает свою маску благопристойности:
— Прости, дорогой, ты прав… Мы не будем опускаться до её уровня, так ведь? — ласково пропела она, и погладила Эдди по щеке.
— Конечно. Верни ей телефон, и пусть уходит. Она всего лишь обиженная брошенная женщина…
Вот уродец! Да как он смеет?! Всё внутри меня пылает от ненависти к этой парочке уродцев.
— Да, Кэтрин, отдай мне телефон, и я пойду… — надо воспользоваться моментом, и улизнуть отсюда скорее.
— Конечно, дорогая. Но только, когда проверю его содержимое. Мало ли, что ты тут вынюхивала… — Кэтрин начинает копаться в моей галерее.
— Это благоразумно… Ты такая проницательная, и умная, и красивая… — напевает ей дифирамбы мой бывший.
— Ну хватит, Эдвин… Иди уже… — Кэрин ворчливо отмахивается от него, когда он пытается её приобнять. — В смысле… Иди отдыхай, а я провожу нашу гостью… И сразу вернусь к тебе… — она мягко целует его в губы.
Мужчина растекается в лужицу:
— Да, конечно… Ты такая добрая. Я так люблю тебя…
— А я тебя… — Кэтрин пытается изобразить любовь, но выходит кривая гримаса.
Они оба ведут себя так, будто их тела выкрали инопланетяне. Надо скорее валить, плевать на телефон… Воспользовавшись заминкой Кэтрин, я бросаюсь наутёк, снимая туфли на ходу. В коридоре меня настигает рокочущий крик Кэтрин:
— Беги, стерва! — её голос, уже совсем не ангельский, отражается от сетн длинного коридора. — Только тебе теперь нигде не скрыться! Ни один мужчина теперь не захочет тебя, поняла?! Будешь знать, как стоять у меня на пути!
Сердце дико стучит в груди, не помня себя от страха я выскакиваю из особняка, и бегу, пока не выбиваюсь из сил.
* * *
Очнулась я в незнакомом месте у дороги, когда ко мне подошёл водитель проезжавшей мимо машины.
— Миссис, вам плохо? — сочувственно спрашивает он, мягко касаясь моего плеча.
— Что? Миссис, ты сказал? — я сразу вскинулась, перед глазами запорхали искры.
— Ну да… — парень пожал плечами, на вид примерно мой одногодка. — Вы как? — заботливо спросил он, вглядываясь в моё лицо.
— Нормально… — я откинула его руку, и попыталась встать. — Только я тебе не миссис никакая…
— Простите… Вы наверное потерялись? Помните какой год? — не унимался малый.
— Да что ты несёшь?! Я, по-твоему, что, старуха с деменцией?! — в сердцах я хлопнула его своим клатчем по плечу.
— Простите, я не хотел вас обидеть… — он испуганно посторонился. — Может позвонить родственникам? Они приедут, и заберут вас. У вас есть телефон?
— Нет у меня телефона, отстань! — зарычала я.
— Тогда я вызываю полицию, пусть они разбираются…
— Да что ты пристал ко мне, сопляк?! Просто вали отсюда! — на заплетающихся ногах, я попыталась передвигаться, но, оглянувшись по сторонам, поняла, что забрела в какую-то глушь.
Парень шёл за мной на безопасном для себя расстоянии, и я услышала его разговор:
— Добрый день… Тут это. На семнадцатом шоссе пожилая леди, похоже она дезориентирована… Странно одета, и ведёт себя агрессивно…
Так я узнала о проклятии Кэтрин…
НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ
Я шла на очередное собеседование, не особо надеясь на успех, потому что его проводил мужчина. Женщины не хотели брать меня на работу, из-за того, что я выгляжу слишком сексуально. Мужчины же, напротив, увидев меня, теряли интерес, а некоторые обвиняли в мошенничестве с документами. Всё дело в том, что стерва Кэтрин заколдовала меня. Я никогда не верила в эту чушь с ведьмами и проклятиями, считала это обыкновенными сказками, страшилками для детей.
Но теперь сама я оказалась в долбанной страшной сказке, где половозрелые мужчины видят во мне старуху. Судя по описаниям, которые мне удалось слышать, я теперь выгляжу как миловидная ухоженная женщина лет шестидесяти. Мои рыжие волосы стали седыми. Стройные ноги превратились в сухие палки с переплетениями тёмных вен. Изящные тонкие пальцы на руках скрючились, и покрылись старческими пятнами, а суставы раздулись.
И всё бы ничего, но я не привыкла работать. Ни одной копейки в своей жизни я не получила трудом. Уже несколько лет я жила в Нью-Йорке на широкую ногу благодаря моим папикам-толстосумам, пока не встретила Эдди, и не решила остепениться. Но теперь никакой здравомыслящий мужчина не захочет меня, как и предупреждала Кэтрин. И зачем я тогда влезла в это дерьмо?
Но даже на обычную работу, я не могу устроиться уже несколько месяцев. Женщины видят во мне соперницу, мужчины — древнюю развалину. Последняя надежда — работа няней, которую мне предложили вчера на бирже труда. Но, раз уж работодатель — мужчина,
