– И?
Рыжие брови Дэя сдвинулись, практически слившись в единую линию. Его золотистые глаза смотрели на Крэйна, но взгляд не был сфокусирован, зрачки неестественно расширились. Он склонил голову в одну сторону, затем в другую.
– И? Вы с мистером Рэкхемом, случайно, не в притоне познакомились? – холодно спросил Крэйн.
– Да, – подтвердил Дэй. – Дайте мне вашу руку.
– Что?
Дэй схватил ладонь Крэйна обеими руками в перчатках и уставился на нее. Крэйн гневно дернулся назад. Дэй удержал хватку левой рукой, а правую поднял ко рту, зубами стянул перчатку и сплюнул ее на пол.
– Ощущения будут странные, – произнес он, прежде чем коснулся руки Крэйна своей обнаженной кожей.
– Боже! – встревоженно завизжал Крэйн, снова пытаясь вырваться. Дэй усилил хватку. Крэйн недоверчиво опустил взгляд. Не считая неровного шрама на костяшках пальцев, рука Дэя выглядела совершенно нормально, хоть и казалась довольно крупной для такого маленького тела. Слегка поросшей темными волосами рукой он сжимал и поворачивал пальцы Крэйна, и везде, где их кожа соприкасалась, граф чувствовал покалывание, словно тысяча крошечных живых электрических разрядов проникала в его кровь. Дэй нежно провел большим пальцем по внутренней стороне запястья Крэйна, и тот почувствовал, как по коже побежали мурашки.
– Что это за чертовщина?
– Это я. – Дэй выпустил руку Крэйна, чтобы снять вторую перчатку, затем снова перехватил его ладонь. – Что ж, кто-то желает вам смерти. Как долго это продолжается?
– Около двух месяцев. – Крэйну не требовалось уточнять, что конкретно имел в виду этот человек. Покалывание усилилось, искорки проползли от пальцев к запястью и проникли в рану под повязкой.
– Два месяца? Сколько раз за это время вы пытались совершить самоубийство?
– Четыре, – ответил Крэйн. – Трижды за последние две недели. И думаю, что скоро преуспею в этом.
– Я удивлен, что этого еще не произошло. – Дэй нахмурился. – Ладно. Я с этим разберусь, поскольку задолжал мистеру Рэкхему услугу, и потому что подобное не должно происходить ни с кем, даже с членами семьи Водрей. Мой гонорар – десять гиней, для вас – двадцать. И не спорьте, поскольку сейчас я бы измерял остаток вашей жизни в часах, а не днях. Не провоцируйте меня, мне не потребуется много поводов, чтобы покинуть вас. Вы должны будете развернуто и откровенно ответить на мои вопросы и делать все, что я вам скажу. Это ясно?
Крэйн вгляделся в напряженное лицо собеседника.
– Вы можете остановить то, что со мной происходит?
– Иначе бы меня здесь не было.
– Тогда я принимаю ваши условия, – произнес Крэйн. – Вы действительно шаман? – Пульсирующий отголосок серого отчаяния снова забился в его голове, хотелось спустить этого маленького нахала с лестницы, ведь гнев Дэя никак не подкреплял веру в его добрые намерения, но рука Крэйна еще чувствовала электрический ток, проходящий сквозь пальцы, и он наблюдал, как золотистые радужки Дэя почти полностью исчезли за огромными черными зрачками. Крэйн видел, как глаза Ю Леня расширялись таким же образом, и тонкий виток искренней, пугающей надежды вновь возник в кромешной тьме.
– Я не знаю, что такое «шаман». – Слегка наклонив голову и скосив взгляд, Дэй оглядел Крэйна с головы до ног. – Присядьте и расскажите мне все по порядку.
Крэйн послушно сел. Дэй переставил подставку для ног и встал на нее коленями, сосредоточенно глядя на – сквозь? – голову Крэйна.
– Я вернулся в Англию четыре месяца назад, после смерти отца, – начал свой рассказ граф.
Глаза Дэя на секунду поймали взгляд графа.
– Ваш отец скончался два года назад.
– Да. Но вернулся я сюда четыре месяца назад. Первые пару месяцев я провел среди бумаг, разбираясь в беспорядке, который устроил мой отец. Никаких проблем не возникало. – Он удержался от того, чтобы дернуть головой, когда Дэй коснулся рукой его лица, пальцы шамана странно двигались. – Я отправился в Пайпер два месяца назад, когда больше не смог откладывать поездку. Вы знакомы с моей семьей, значит, знаете и этот особняк?
– Да, но внутри не бывал. – Во взгляде и голосе Дэя чувствовалась отстраненность, его пальцы будто ощупывали воздух возле лица Крэйна.
– Так вот, когда я находился в библиотеке Пайпера, изучал бухгалтерские книги, меня охватило ужасающее чувство безысходности, стыда и отвращения к себе. Страх. Отчаяние. Это было ужасно. Но все прекратилось так же внезапно, как и началось, и, поскольку Пайпер нельзя назвать домом, где царит счастье, я списал это на дурное настроение. Во второй вечер я пил виски и читал книгу, и следующим, что я запомнил, стал крик Меррика, моего слуги, поскольку я пытался повеситься на веревке от дверного колокола. Я ничего не могу вспомнить, кроме того, как Меррик стаскивал меня вниз.
Взгляд Дэя снова метнулся к Крэйну.
– Что дальше?
– Я уехал, – сказал граф, насмешливо скривив губы. – Сбежал обратно в Лондон. И… это абсурд, но я практически забыл о случившемся. Казалось, будто это произошло с кем-то другим. Я снова стал самим собой. Но две недели назад мне пришлось вернуться в семейный особняк. Первые пару дней прошли спокойно. А на следующий вечер… все повторилось. В этот раз я попытался перерезать себе вены.
– Где?
Крэйн указал на рану на своей руке. Дэй раздраженно выдохнул.
– Где именно в доме?
– А. В библиотеке.
– Первый случай тоже был в библиотеке?
– Да.
– Что-нибудь подобное происходило за пределами той комнаты?
– В Пайпере – нет. Но на прошлой неделе, после того как мы вернулись, это стало происходить и здесь. Я пытался порезать запястье шесть дней назад, и еще раз прошлой ночью.
– Место?
– В этой комнате.
Дэй снова опустился на пятки.
– Вы помните, в какое время это происходило?
– Всегда вечером. Точнее сказать не могу.
– М-м-м. Теперь мне нужно, чтобы вы хорошенько подумали кое о чем. С тех пор, как вы вернулись из Китая, доводилось ли вам провести хоть один вечер в библиотеке Пайпера без происшествий?
Крэйн на мгновение задумался:
– Думаю, что нет.
– А до момента первого инцидента в этой комнате вы проводили здесь вечера без происшествий?
– Да, и не единожды.
– И после всех этих эпизодов, оставался ли у вас во рту привкус плюща?
Крэйн почувствовал, как по его спине пробежали ледяные мурашки.
– Да, – произнес он как можно спокойнее. – Или по меньшей мере привкус горьких зеленых листьев. Сильный. И, э… когда я впервые его почувствовал, в комнате стоял такой же запах. Отвратительное зловоние.
– Да, такое тоже могло быть. Что вы привезли с собой из Пайпера?
