Джинни, я сначала реагирую, а потом думаю.
— Никто не выглядит хорошо после того, как провёл день в полёте с пересадкой, Карсон, — смеётся она, её лицо краснеет то ли от смущения, то ли от застенчивости. Я никогда не могу быть уверен в этом с Джинни, мне просто нравится, что она всё ещё краснеет. Я всегда придерживался своего образа жизни и любил прошлое гораздо больше, чем мораль и людей в настоящем. Я чувствую, что мне следовало родиться в то время, когда мужчина претендовал на свою женщину, сохранял её и посвящал ей всё, что делал. Сейчас же это не популярный образ мышления. Я понимаю.
Женщины хотят равенства и хотят доказать, что они могут выполнять любую работу, которую может выполнять мужчина. Я не говорю, что они не могут этого. Чёрт, большинство женщин, которых я знаю, способны на большее. Я говорю, что, если мужчина на самом деле мужчина, он надрывает себе задницу, чтобы его женщине не приходилось работать, ничего не делать… кроме как рожать детей.
И вот так мой разум скользнул на опасную территорию. Что бы сказала Джинни, если бы узнала, что я хочу, чтобы она была босая и беременная моими детьми? Будь я лучшим мужчиной, наверное, предупредил бы её, что я везу её домой и прослежу за тем, чтобы она никогда не ушла… А, может быть, я скажу ей это — после того, как её живот округлится, когда она будет беременна моим ребёнком.
Это мой план, и он укрепился во мне с тех пор, как Джинни подошла ко мне в аэропорту. Время ожидания закончилось. Всё, что мне нужно, это время. Вот и всё. Мне нужно заставить себя продвигаться медленно. Я не хочу её спугнуть и заставить уйти. Сначала мне нужно убедиться, что она вернулась на ферму. Я хочу, чтобы она расслабилась и осознала, что это ранчо — её дом, и что я — её дом. Следующая часть плана немного сложнее. Мне нужно убедиться, что она начнёт видеть во мне мужчину… но не просто мужчину.
Я хочу, чтобы Джинни видела во мне своего мужчину, потому что другого у неё точно не будет. Это может занять некоторое время, но меня это устраивает. Сейчас Джинни у меня дома.
У меня нет ничего, кроме времени.
— Ты меня слышал, Карсон? — спрашивает сладкий голос Джинни, и я качаю головой, освобождаясь от своих мыслей, взглянув на неё, прежде чем снова обратить внимание на дорогу.
— Прости, дорогая, что ты сказала? — спрашиваю я, нежность скользит в моих словах очень естественно.
— Я спрашивала, есть ли у тебя планы на сегодняшний вечер. Потому что, если бы ты ничего не планировал, я бы хотела остаться на ночь с Донной.
— Донна? Это твоя первая ночь дома, Джинни. Я думал, мы останемся дома и посмотрим фильм после ужина. Как и раньше, — отвечаю я, внутри меня вспыхивает раздражение. Джинни ещё даже не вошла в парадную дверь, а уже собирается уйти? Я хочу, чтобы она сегодня спала под моей крышей.
— Я знаю, Карсон, но я не видела Донну уже несколько месяцев. Я бы хотела увидеться с ней, а на ферме сейчас время посадки. Тебя не будет допоздна. Я удивлена, что ты смог вырваться и забрать меня, — отвечает она, и мои пальцы сжимаются на руле.
— Я всегда ставлю тебя на первое место, Джинни, — отвечаю я напряжённым голосом. Мне нужно успокоиться, но у меня с этим проблемы, учитывая, что Джинни не была дома и пяти минут и уже строит планы. Планы, в которые не вхожу я.
Не такой я представлял себе её первую ночь дома.
— Всегда так было, Карсон. Я знаю это. Но я не хочу быть для тебя обузой.
— Ты никогда не была…
— Я не хочу быть просто очередной рутиной, которую ты вычеркнешь из своего списка, Карсон. Возможно, я сейчас дома, но я не собираюсь мешать тебе или становиться обузой.
— Обузой? — спрашиваю я, ошеломлённый и чертовски растерянный. Как она могла подумать, что я отнесусь к ней так?
— Точно. Я отказываюсь и дальше причинять тебе неудобства. Ты увидишь. Теперь, когда у меня есть степень и я готова начать собственную жизнь, всё будет по-другому. Мне просто нужно немного времени, чтобы встать на ноги. Вот и всё.
— Ты можешь пойти к Донне сегодня вечером, но я прикажу посадить кукурузу на восточной стороне фермы к завтрашнему дню. Завтрашняя ночь наша. Понимаешь?
— Если ты уверен? Я имею в виду, я всегда могу…
— Я уверен, — отвечаю я ей, перебивая её, прежде чем она сможет ещё больше меня расстроить.
Я не видел возникновения этой проблемы. Я не меняю свой план, но начинаю понимать, что мне может потребоваться немного больше времени, чтобы взять Джинни под контроль и заставить её увидеть, какие у меня планы на нас.
Это нормально. Мне всегда нравился вызов.
4
Вирджиния
Запах и ощущение дома Донны навевают воспоминания. До смерти моего отца я приезжала сюда почти каждые выходные. Мы смотрели дрянные романтические фильмы, набивали рты попкорном и даже иногда крали немного красного вина её мамы. Но с тех пор её родители переехали во Флориду и оставили ей дом. Тем не менее, это похоже на возвращение в очень хороший сон.
Я слышу, как она возится на кухне, и глубже прижимаюсь к плюшевому, но древнему дивану. Это та же мебель, что и была много лет назад. Телевизор был обновлен до плоского экрана вместо старой коробочной модели, но, помимо этого, даже обои на тему семидесятых всё ещё на месте.
Я думаю о Карсоне и о том, как он вёл себя в грузовике сегодня утром. Кажется, он расстроился из-за того, что у меня были планы с Донной, хотя я не могу понять почему. Да, возможно, мне следовало подождать день или два и встретиться с ним и Мэвис, но, честно говоря, мне нужно разобраться со своей головой. Мне нужно понять, что я собираюсь делать. Я знаю, что мне нужно двигаться дальше. Я не могу больше тратить энергию и чувства на то, чего никогда не произойдёт.
Донна приходит через несколько минут с миской свежеприготовленного попкорна, двумя стаканами и бутылкой белого вина под мышкой. Она усмехается мне и кладёт всё на кофейный столик.
— Навевает воспоминания, не так ли? — она улыбается шире. И тут же раздаётся звонок в дверь, оповещая о том, что наша пицца прибыла.
Когда Донна
