Или ты хочешь, чтобы я убила ваших детей?
Разгневанная Королева ведьм услышала в ответ нежный голос феи:
— Нет, прошу, Королева Жизель, мы сделаем все, что Вы скажете…
Глава 2. Дружба
Все мы испытываем блаженство вдвойне, когда можем разделить его с друзьями
Аристотель
После отъезда из Иерусалима, Алан жил в доме своего дяди Сильвена вместе со священником Клавдием в деревне Сент-Леон на юге Франции, которая, как и все деревушки Франции, имела свою самобытность и уникальность. Здесь делали одно из лучших вин в регионе из сорта Гренаш, виноградники которого были разбиты в долинах южной Франции. Большинство домов деревни, сделанные из прутьев и обмазанной их глины, были возведены вокруг внутренних двориков. Значительная часть каждого внутреннего дворика скрывалась навесом, под которым обычно хранили солому. Почти в каждом доме все члены семьи жили в одном помещении, которого согревала сооруженная внутри печь. Однако были и такие дома, в которых имелись отдельные комнаты для сна. В доме Сильвена Д’Ориола были даже две отдельные комнатки: для его племянника и священника. По соседству жили верный друг Сильвена — Анри Дантан, его жена Магдалена и их сын Рафаэль. Поскольку Сильвен вместе с Анри постоянно были в походах против темных сил, для священника воспитывать Алана было целью, которую поставил ему сам Кардинал Вилий.
С самого раннего детства Алан дружит с Рафаэлем. Они оба были смугловатыми, хотя, как наступала зима, кожа на лице Алана становилась светлой. Алан был черноволосым с карими глазами и тонкими чертами лица. Рафаэль, в отличие от Алана, был шатеном с кучерявыми волосами и зелеными глазами. Три раза в неделю они вместе посещали церковную школу, где священник Клавдий обучал их основам грамотности. Несмотря на то, что священник был преклонного возраста, он выглядел намного моложе своих лет. К тому же он был очень подвижен для своих пятидесяти пяти лет, и даже по утрам совершал небольшие пробежки по деревне, попутно заставляя недовольных молодых людей бегать вместе с ним.
По характеру Алан был более эмоционален, нежели Рафаэль, спокойствие которого поражало даже священника. Они оба были очень сообразительными, однако Рафаэль был более старательным, что ночами напролет занимался домашними заданиями школы. К тому же он был старше Алана почти на год, и помогал ему во всем. Алан был прямолинейным и часто говорил все, что было у него на уме. Ему всегда было в тягость сидеть в церковной школе, поскольку он больше любил заниматься физическими тренировками. Поэтому он пытался поскорее получить знания и вырваться от скучных оков долгих занятий церковной школы. По обыкновению, повторяя милые и трогательные стихи на латинском языке уже больше двух часов, Алан с недоумением жаловался своему другу о ненадобности учебы.
— Все это необходимо знать рыцарю, — отвечал Рафаэль. — Как сказал Аристотель: «Корень учения горек, а плоды его сладки».
— Да-а, Аристотель велик.
— Не просто велик. Так, как он мыслил, не мыслил никто, да и никто не будет.
— Все же, думаю, что мы слишком много занимаемся этим скучным учением.
— Хм. Ты же хочешь стать настоящим рыцарем ордена, как дядя Сильвен? Если не будешь учиться, станешь невежей. Хотя, тренировки с деревянными мечами тебя не утомляют.
— Это другое, кстати, вчера дядя Сильвен мне показывал двуручное мастерство со своими двумя арабскими саблями-близнецами. Это было что-то потрясающее! — радостно произнес Алан, глаза которого сверкали от восхищения и гордости.
— Да, дядя Сильвен невероятно владеет обеими руками. Думаю, во всей Франции никто не владеет двумя руками так, как он. Мне отец рассказывал, что дядя Сильвен получил эти сабли от сильнейшего мечника на Ближнем Востоке, который и обучил его. Только я не знаю всех подробностей.
— Я уже и сам не помню, мне дядя Сильвен про эту историю давным-давно рассказывал. Как-то во время задания одного кардинала, он спас араба по имени Зубейр. Его двуручное мастерство саблями было воистину потрясающим. Так вот, одна ведьма хотела заживо скормить его волкам. Но дядюшка спас его, — глаза Алана снова наполнились восхищением и гордостью. Он достал из кармана небольшое красноватое яблоко и, откусив его, невнятной речью продолжил. — Хотя Зубейр очень сильно пострадал. По его словам, ведьма пытала его более тридцати дней. Наверное, его до сих пор мучают кошмары того времени. Как же я ненавижу ведьм. Я хочу всех их истребить, ты же знаешь из-за чего, Раф. Я бы хотел, чтобы другие люди не теряли своих близких из-за ведьм и их порождений.
— Да, я тоже хочу всю свою жизнь посвятить уничтожению зла… Перестань есть яблоки! Сколько можешь ты их есть? Недавно только три яблока съел. И сейчас жуешь. Постоянно жуешь! — Шутливым и одновременно грубым тоном накинулся словами Рафаэль, чувствуя, что в разговоре необходимо отойти от тем про ведьм. Потому как они оба думали, что родителей Алана убили ведьмы.
— Я могу грызть их постоянно, — снова невнятной речью проговорил Алан, откусывая очередной кусок яблока. — Но сейчас у меня всего одно.
— Смотри, не лопни, — улыбнулся Рафаэль. — Жалко Зубейра. Теперь дядю Сильвена точно ни с кем не спутаешь, смотря на его парные сабли.
— В наших краях даже одну такую саблю не встретишь, — согласился Алан.
— А у меня будет настоящий рыцарский меч, как у моего отца. Он одинаково хорош как для рубящего, так и для колющего удара, с вот такой вот длинной рукоятью. С ней я смогу держать меч не только одной, но и двумя руками. Я хочу, чтобы рукоять была обтянута змеиной кожей, как на мече отца. И благодаря небольшому весу и отличному балансу, такой меч, как у моего отца не утомляет руки во время схваток. Кстати, а твой деревянный меч имеет необычную форму, как изогнутая палка, — расхохотался Рафаэль. — Сначала я думал, что это вроде какой-то сабли, и что ты хочешь стать рыцарем с двумя саблями, как дядя Сильвен. Однако ты до сих пор тренируешься с одним деревянным мечом. И он длиннее, чем сабли дяди Сильвена, — заметил Рафаэль.
— Раф, у дяди Сильвена есть меч моего отца. Этот меч был сделан еще в Иерусалиме. По рассказам дяди, отец после долгих странствий купил у торговцев с дальних восточных земель подарок Королю. Это был меч. Он был необычной формы и, вероятно, был большой редкостью в наших краях и даже на Ближнем Востоке. Думаю, он был единственным мечом в своем роде. Отцу очень понравился этот меч, и он попросил лучшего кузнеца Иерусалима сделать ему меч такой же формы. Не мог же он оставить у себя подарок, который приготовил для Короля. Эх, поскорее бы мне двадцать один стукнуло.
— Да, я слышал, что дядя Сильвен держит для тебя меч твоего отца. Но не думал, что он имеет изогнутую форму, как твоя палка. А почему тебе разрешено взять в руки этот меч только когда тебе исполнится двадцать один год?
— Подробностей я тебе пока сказать не могу, ты сам позже все узнаешь от меня или своего отца, или от дяди Сильвена…
Однажды Алан и Рафаэль, как обычно прогуливаясь по деревне, увидели, как незнакомая женщина крупного телосложения бьет девочку, лет двенадцати, очень стройную, босую, со светлыми волосами и голубыми глазами. Мальчики пытались прекратить это зрелище, но напоролись на суровый взгляд и крики рассерженной женщины. Такие суровые взгляды и крики они встречали очень часто, поскольку Алан был самым вредным хулиганом в деревне, и Рафаэля вместе с ним частенько наказывали за его проделки. Так что мальчики даже не испугались злобной женщины, а наоборот, стали кричать на нее с требованием прекратить причинять боль
