Результатом нашего научного сотрудничества стал ряд совместных публикаций. Некоторые из них указаны ниже[1]. По содержащимся там положениям неоднократно возникали дискуссии, например, о целесообразности переноса столицы России из Москвы за Урал, о приоритетном развитии потребительского комплекса, без чего невозможно оздоровление народного хозяйства, о необходимости прогнозирования не только по валу, но и по опасностям, о будущем Европы. Что ее ждет — неминуемое крушение в перспективе вследствие миграционного фактора (автор этих строк) или спасительное преображение (Н. П. Шмелёв)?
Хочу отметить еще одну уникальную сторону личности Николая Шмелёва: он был совестью нации, моральным стержнем общества. Без таких колоссов оно рухнуло бы в средневековье. Его слово много значило, с ним люди сверяли или корректировали свои представления о том, что происходит вокруг. В годы перестройки Николай Петрович повлиял на мировоззрение миллионов и миллионов людей. Он был властителем дум. Членами научной школы Шмелёва можно назвать не только тех сотрудников, кто непосредственно работал под его началом, но гораздо более широкую аудиторию. А сам он остро переживал несправедливости, чего бы они ни касались, и в борьбе с этим злом проявлял свою сильную волю. Он не смирился с той разрушительной кампанией, которая была развернута против Российской академии наук. Человек науки, он буквально страдал, видя, как погибает многое из того, что было создано за почти трехсотлетнюю деятельность академии. Возможно, это ускорило его уход из жизни.
Многие годы Николай Шмелёв был невыездным, поскольку слыл в определенных кругах неблагонадежным. В одном случае был банальный донос на него из ближайшего окружения, и впоследствии, узнав суть дела, Николай простил «друга», а вот другой случай имел заграничное происхождение. Однажды Николай Шмелёв был в научной командировке в Венгрии по приглашению тамошнего университета. Стоя в очереди в университетской столовой в обеденный перерыв, он разговорился с соседом по очереди, и они обменялись визитными карточками. Позже этот сосед стал диссидентом и был «изъят из обращения». При обыске его квартиры местные органы обнаружили визитку Николая Шмелёва и не поленились переслать ее из Будапешта в Москву (мол, вот с кем общался ваш доктор наук). После этого выезд для Николая Петровича был закрыт на десять лет.
К невыезду Николая в длительную загранкомандировку приложил руку также не кто иной, как Н. С. Хрущёв, его зятем Николай был в течение нескольких лет до развода, который состоялся еще во время правления Хрущёва. Причина запрета: «возможны провокации». Свои доводы генсек изложил зятю с некоторым смущением, сознавая, что он стоит помехой на пути профессиональной работы молодого специалиста. Можно упомянуть со слов Николая и о других эпизодах из его тогдашней жизни, таких как неодобрительные короткие высказывания в семейном кругу Хрущёва о Сталине (о публичных выступлениях Хрущёва против Сталина мы знаем), различия в рассаживании гостей в неофициальных встречах с «чаепитием»: если высшие партийные чины торопились занять места поближе к хозяину, то научные деятели садились за стол не без достоинства и по своему усмотрению.
«Слаб человек» — это его частое высказывание относилось к небольшим человеческим порокам и звучало философски, не как призыв к наказанию, а скорее как прощение несовершенства хомо сапиенс. Почитал Библию и в разговоре мог цитировать ее.
В текущей жизни Николай Шмелёв был приятным собеседником, никогда не прерывал говорящего, выслушивал до конца, иногда это было утомительно. Не любил, чтобы люди подолгу ждали в приемной. Когда говорил сам, то блистал, совсем не нарочно, так уж получалось, знаниями и остроумием. На работе мы встречались, как правило, через день, в общении у нас не было нарочитой серьезности. Удивительно, но на профессиональные темы мы говорили мало, видимо, потому, что понимали друг друга с полуслова, а в беседах лишь «сверяли часы». Больше общались на письменном языке, когда писали общие работы. Когда хотелось освободиться от текущих проблем и забот (после дождя протекает крыша или кровля, а то и обе, лопнула водяная батарея, холодно в помещении, аренда), то уходили «вглубь истории», вспоминали разные эпизоды, рассказывали анекдоты. Однажды я в шутку предложил Николаю взять такой псевдоним — Шмелёв Тот Самый, на что он весело отреагировал. Между прочим, мое предложение было взято из жизни. Когда меня спрашивали, где работаю, то я отвечал: в Институте Европы.
— А кто у вас директор? — следовал вопрос.
— Шмелёв.
— Это какой Шмелёв?
— Тот самый.
— Ой, передайте ему привет.
Людская отзывчивость и благодарность ободряли Николая Петровича, укрепляли в нем веру в созидательные силы народа. Как он считал, баланс между пессимистическим и оптимистическим прогнозами развития России складывается примерно 49:51 в пользу последнего, и решительно не соглашался с советами поменять эти цифры местами.
Николай Шмелёв любил изящную поэзию, романсы, обожал «Утро туманное, утро седое…».
Иногда Николай мог быть вспыльчивым. И здесь проявлялась одна его особенность. Когда он был сильно разгневан, чем-то возмущен донельзя, то резко выговаривал собеседнику свои претензии, подкрепляя их энергичными жестами, с сигаретой в руке, в абсолютно правильной речи с безукоризненными формулировками (подлежащее, сказуемое), что меня всегда забавляло (часто люди в таком состоянии только и способны, что извергать междометия и говорить бессвязные слова). Правда, он быстро отходил и сожалел, что «сорвался». Он никогда не «закручивал гайки», поощрял вольнодумство и, будучи шеф-редактором созданного им журнала «Современная Европа», не навязывал свою точку зрения авторам. После интервью со Шмелёвым журналисты делились своими впечатлениями: не хотелось уходить, так было интересно.
У нас в Институте заведено писать дружеские эпиграммы. Приведу некоторые из посвященных Николаю Шмелёву.
* * *
Его статья «Авансы и долги»
Правительству прочистила мозги.
У нынешнего кабинета снова
Понятья о народе… никакого.
(1998 г.)
* * *
Mein Gott, писатель, академик, германист,
Фортуна не скрывает пиетета.
Обнимет пусть тебя сегодня трубочист —
В Германии хорошая примета.
(по поводу повести о Гёте)
* * *
Как сделать так, чтобы страна
Была крепка, как колоннада.
Есть только истина одна —
Учиться у Шмелёва надо.
Николай Шмелёв прожил плодотворную жизнь не только для себя, но и для своего Отечества. Без этого Ученого и Гражданина оно было бы отчасти другим, скуднее.
В. П. Фёдоров
Член-корр. РАН
Заместитель директора Института Европы РАН
Памяти друга
Почти десять лет, с 2004 по 2013 г., мне выпало счастье работать с Николаем Петровичем, почти ежедневно встречаясь, деля с ним общие и личные радости
