как о нем пишут?
Девушка повернулась и уставилась в лобовое стекло, как — то отстранилась.
— Мне кажется Всевышний отвернулся от меня, я все делаю согласно его заветам, но он не помогает мне. — она тяжело вздохнула — может он посылает испытания мне, проверяет мою веру.
— Ты думаешь он управляет твоей жизнью?
— Да, все это его воля — она опять посмотрела на меня.
— Значит и наша встреча и твой ушибленный зад, ему за чем — то нужен — тихо посмеялся, она тоже улыбнулась.
— Может ты чему — то научишь меня. Судя по всему, это урок, что с незнакомцами в машину садится нельзя, мы проехали мою остановку — она опять нахмурилась.
— Какой я невнимательный сегодня — картинно делаю невинное лицо и качаю головой, припарковал авто в ближайшем кармане.
— Ты голодна? Может поедим вместе? Хочу больше говорить с тобой — вырвалось из меня признание.
— Поверь, я тебе не буду нужна, если узнаешь, что со мной не так. Я никому не нужна, со мной одни проблемы. Я пойду. — но, вопреки своим словам она сидит и смотрит на меня, так смотрит что у меня внутри все выворачивается и тянется к ней, уверен, она тоже это чувствует, иначе этой заминки между нами не было бы.
— Пока не расскажешь мы не узнаем права ты или нет. — почти шепотом говорю ей, боюсь спугнуть ее откровенность.
— Сам напросился — фыркнула устало — внутри моей головы — она ткнула пальцев себя по лбу — есть вены по которым кровь доставляет питательные вещества в мозг. Вот одна из этих вен имеет неправильное строение, она наполняется кровью как мешок, излишне много входит и не успевает выходить, называется это аневризма. Однажды она не выдержит и лопнет, тогда со мной случится инсульт. А это почти сто процентная гарантия смерти или инвалидности. Когда это случится не знает никто, может через пять минут, а может завтра. Такие как я не живут, по статистике, больше десяти лет с момента обнаружения этой патологии. Я доживаю уже одиннадцатый год после постановки диагноза. Все еще хочешь меня накормить? — на ее лице разочарование. — вижу, что нет — хмыкнула — я пойду, всего хорошего.
— Так это не болезнь, аномалия строения — вдруг подал голос, пока переваривал остальную информацию.
— Да, так правильнее, наверное, но считается болезнью. — пожала плечами и растерялась, не понимая мою реакцию.
— Когда я могу за тобой заехать София? Или может хочешь еще посидеть вот так? — ее откровение обескуражило меня, так она легко поделилась со мной, думала оттолкнет, но ты меня плохо знаешь малышка.
— Прям не передумал что ли? — смеется, а я качаю головой — давай завтра в три тогда, на том же месте, где ты меня сбил — улыбнулась мне.
— Хорошо, сбивать на этот раз не буду. — заразился ее улыбкой
— Не уж то специально? — нахмурила подозрительно одну бровь, я вылупил глаза и замотал головой.
Мы рассмеялись, она попрощалась сквозь смех и выпорхнула из авто. Давай лети малышка.
Глава 3
— Ты опять один… — Ди обвиняет меня с порога. — почему не привез малышку ко мне, весь пропах ею. — только и видно, как его глаза полыхнули зеленым блеском, развалился как дикий зверь на диване, полностью его заняв. Видно только отзанимался, мышцы после нагрузок все еще были напряжены. Или это не от нагрузок и брат нервничает из — за Софии …
— Мы сегодня поговорили, завтра будем вместе есть и еще больше говорить, удивительно, она вполне себе идет на контакт, когда рядом нет ее отца. И еще, она больна какой — то дрянью в голове. — мои последние слова заставили Ди чуть ли не подскочить с дивана. Он нервно заходил туда — сюда, это выглядело крайне странно с учетом что Ди был способен держать себя в руках в самых жутких ситуациях. Я удивлено уставился на него, брат заговорил.
— Больна? Лекс она человек, им опасно болеть, хрупкие же, мрут от всего подряд. Нужен целитель, вези ее сюда, портом доставим в Асмохай к целителю. — Ди остановился.
— Девушку волновать не надо, ее болезнь может убить ее из — за испуга или волнения, или лишнего напряжения. Поэтому ни каких потрясений! — накопал информацию в сети, брат задумался. — А еще она очень любопытна, спрашивала о великом древнем, завтра буду рассказывать ей о нашем мире. Мне кажется она ищет спасение в вере, в своем боге она разочаровалась, ищет что — то другое. — мечтательно улыбнулся.
— Будь осторожен, помни чем дольше ты тянешь, тем большей опасности ее подвергаешь. — Ди развернулся и отправился в душ.
Пока переодевался крутил в голове мысли, люди удивительно слабы и просты в своем устройстве и жизни, но их внутренний мир один из сложнейших. Столько чувств и эмоций, привязанностей и установок. Уверен, что просто так девушку не увести из семьи, будет сопротивляться, рваться к отцу, который не так уж и добр к ней. Какие условия для нее не сделай, если насильно поместить ее туда, она не приживется и не смирится. Люди способны умереть от тоски, не столько даже в плане физической смерти, они становятся без жизненными оболочками. Подтверждение этому человеческие рабы Асмохай, никого покорнее нет, полностью лишены собственной личности, растворяются в желаниях хозяина. Мерзкое для меня зрелище.
Вздрогнул, нет, Софию держать под мороком я не хочу, значит уговорю, заманю, соблазню, очарую и вот если не получится, тогда Ди сделает так, как считает нужным.
Теперь тренировка, душ и отдых. Завтра волнующий день.
— Ди? Ты еще здесь? — ожидаемо лучший из братьев уже на работе, открыл глаза.
— Сколько!? — два часа дня на часах, практически падаю с кровати и бегом одеваться. Нехило меня вырубило, сказываются двое суток без сна. На скорую руку привел себя в порядок.
Поеду сегодня на Прадо, сгреб ключи с полки. Серебристый джип ждет на парковке. Подъезжаю заметно нервничая, чуть опоздал, нахожу глазами мою прекрасную девочку, сидит уже на лавке, грустная. Расстроилась, что я не приехал?
София
— А чего я собственно ожидала? — всплеснула руками выходя из храма, ожидаемо никто не приехал, а как убедительно говорил. Хотелось верить. Постояла на месте нашего вчерашнего столкновения, посмотрела по сторонам. Лекса ни где нет, машины его тоже не видно. Тогда домой, зря только отпрашивалась у отца, целый скандал закатила, выбивая пару свободных часов на прогулку.
Сидя на лавке совсем грустно стало, еще и рассказала ему о себе слишком личное, может если бы
