Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
назад и теперь стал отцом; второй брат, Мойше – любимый брат Рейзл, – еще никого не нашел, хотя ему уже двадцать. Рейзл подозревает, что не она одна заставала его с сигаретой, которая в итоге оказалась не сигаретой.
Еще проблема – ее волосы, медные, цвета паприки. Рейзл собирает их в хвост, чтобы уменьшить видимость кудряшек и чтобы цвет казался темнее. Семьи юноши в поисках невесты могут избегать рыжих девушек, если только у них в семье уже нет рыжих.
Мами настаивала, что волосы не рыжие.
«Ништ ройт! – спорила она со свахой. – Коричные».
Предлагала альтернативу, натягивая одну из прядей Рейзл, будто надеясь, что так ей будет намного легче найти мужа – если выпрямить одну кудряшку, сделать ее мягкой. Менее рыжей.
– Что ж, – говорит доктор Подгорец. – Сейчас ты здесь, со мной.
Она опускает голову, улыбаясь своему утверждению, но приподнимая брови, будто все же задает вопрос. Лицо, движущееся в двух направлениях. Рейзл разглядывает совершенно гладкие темные волосы психолога, собранные в аккуратный пучок – явно ее собственные, не парик. Ее шелковая блузка кремового цвета с длинными рукавами и бантом на шее могла бы быть скромной, но нет, она слишком облегает тело. Хотя у нее есть обручальное и бриллиантовое помолвочное кольца, она совсем не похожа на замужних женщин, знакомых Рейзл. В ее шкафах полно книг, все с названиями на английском. На стене висит картина – золотистые цветы в вазе. В кабинете пахнет синтетическим цитрусом, масляным очистителем и тем не менее пылью, а на столике рядом с креслом психолога стоит остывающий кофе. У нее за спиной стол, заваленный книгами, а внизу скрывается пара коричневых балеток на низком каблуке – родственники обуви, которая на ней сейчас.
Красивые ногти психолога, покрытые прозрачным лаком с белыми кончиками, снова напоминают Рейзл о девушке из вчерашнего видео. Перед началом штупания, когда туш девушки была в воздухе, Рейзл все там разглядела: овал розовой плоти, блестящие складки, отходящие от темного лоха, дырки в фиолетовой тени. И еще одно лох, маленькое и сморщенное, более темная дырка. Когда одна дырка так близко к другой, куда пойдет шванц[6]? Рейзл посмотрела видео, чтобы узнать. Она переживала за девушку, чувствовала облегчение, когда шванц попадал в нужную дырку, но все-таки не до конца – почему не в другую дырку? В некоторых видео мужчины штупают тухасы. Как шванц выбирает? В том видео лица мужчины не было видно, и нельзя было угадать, чего он хочет, что он сделает дальше. Может, поэтому девушка держала туш, указывая розовыми ногтями на шмунди. Подавала сигнал шванцу: иди сюда.
Рейзл ежится в кресле. Молчит. Как вообще можно такое объяснить на любом языке? На идише точно было бы не проще. То, что она видела, никто до нее на идише не произносил. Она ни разу не слышала ни «тухас», ни «шмунди»! Но нашла их в интернете, как и другие шмуциге слова про штупание.
Но доктор непреклонна.
– Продолжим, – она снова указывает ручкой на Рейзл. – Как ты начала смотреть порно?
– Я загуглила.
– Загуглила порнографию?
Рейзл качает головой.
– Я загуглила «дер Башефер», чтобы посмотреть, что в интернете говорят о Создателе, потом загуглила… – Она не может произнести священные имена, печатать их было проще. – Я загуглила «а-Шем»[7].
Сейчас это кажется глупым – что она когда-то думала, что компьютер сможет объяснить Б-га, раскрыть для нее новую сторону священного. В первые недели и месяцы с компьютером, когда она поняла, сколько всего он может объяснить, она хотела узнать все. Но виртуальный мир ее разочаровал. Относительно ха-Шема интернет выдал причины, по которым говорят «а-Шем» – Имя – вместо самого имени Б-га, а их Рейзл и так знала.
– Потом я написала на английском «б-о-г» и увидела столько картинок с мужчинами!
Хотя Рейзл и знала, что гои поклоняются мужчине, эти изображения все равно глубоко ее поразили. На одном был мужчина с развевающимися волосами и бородой, он был на облаке и протягивал руку вниз, к руке обнаженного мужчины.
– Потом я кое-что придумала. Я напечатала «поцелуй». Потому что в интернете есть картинки с чем угодно. Даешь интернету слово – он дает тебе картинки. Столько целующихся людей. Мужчины с длинными волосами и мешигене макияжем, мужчины целуются с мужчинами, и женщины целуются.
– И тебе это понравилось, – говорит доктор Подгорец.
Возможно, это вопрос, но Рейзл не отвечает.
– Мне хотелось больше картинок. Картинок, которые больше нигде нельзя было найти. Я напечатала «секс» и нашла видео. Когда ищешь секс, находишь секс. Не слова о сексе.
А в видео столько английских слов, которых она не знает, и она просит интернет научить ее, что это значит на идише. Хер – это шванц, а киска – шмунди. Вместе они штупаются. Названия на английском такие незнакомые и грубые. «Пизда»? Гойское слово для гойского места, только вот у нее тоже такая есть. Она гуглит весь шмуциге словарь, чтобы выяснить, что все это значит на идише. Хорошо, что киска – шмушка, это даже звучит как-то правильно; и лох – дырка. То, где и происходит вся история, гаанса маасе, «дело». Интернет дает ей картинки и видео, и когда они ей нужны, слова, означающие другие слова. Незнакомые слова на идише, который все еще ее родной язык, мамалушен, хотя мами никогда ничего такого не произносила.
– Ладно, – говорит доктор Подгорец. – Я поняла, как ты начала смотреть порнографию. Но разве никто в твоей семье не догадывается, что ты смотришь? Они не знают, что ты пользуешься интернетом?
Ладони Рейзл вспотели, она вытирает их о юбку, будто стараясь с холодным потом избавиться от чувства вины. Ее сестра, Гитти, знает. Потому что Рейзл показала Гитти интернет.
* * *
Месяц назад, когда была Ханука[8], кто-то рассказал Гитти о музыкальном клипе, который сняли The Maccabeats[9]. Рассказали, какие они талантливые и красивые, эти поющие студенты иешивы.
Каждый ханукальный вечер Гитти умоляла тати посмотреть это видео на его телефоне, который ему нужен для работы. И каждый вечер тати отказывал – «Нет, это не по-хасидски. Это запрещено».
– Это просто ханукальная песня, – сказала Рейзл за ужином на восьмую ночь, и тати так сильно ударил кулаком по столу, что сбил на пол фанкен, целую тарелку ханукальных пончиков.
– У нас есть Тора! И ханукальные молитвы, их и надо петь! – Он встал, крича, пока мами полотенцем вытирала пятна от варенья и сахарную пудру. – Что эти студенты песни сочиняют? Им надо заниматься, а не песни петь, – продолжал
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
