затем подскочил и позволил себе усесться на подоконник, как какой-то подросток.
– Лара не такая. Она живая и весёлая. И честно признаюсь, я бы отказался участвовать во всем этом фарсе, будь на её месте любая другая.
Ильжана перевела на Лайенхема торжествующий взгляд, а он со вздохом закатил глаза к потолку.
– Уже хорошо то, что ты выделяешь её из толпы и отдаёшь себе в этом отчёт, – графиня продолжила разговор, – но плохо, что ты движешься со скоростью черепахи, иной раз меняя направление.
– Вот уж не думал, что вас, матушка, будут забавлять мои душевные терзания.
– Лара переживает за своё будущее, – Ильжана проигнорировала тихое ворчание, – у разведённой на брачном рынке совсем не будет шансов найти того единственного, если ты понимаешь, о чём я. Наша история с Дирхемом когда-нибудь закончится, а она поменяет статус из незамужней в брошенную. Да, получит отступные, но деньги – плохое утешение душевным терзаниям.
Витони насупился.
– А о чём тогда вы думали, предлагая подобное решение?
Теперь настала очередь Лайенхема торжествующе скрестить руки на груди. Сын озвучил его мысль, и всем своим видом супруг показывал благоверной свою с ним солидарность. Ильжана прикусила губу и грациозно поднялась на ноги.
– Ты должен сказать ей всё, не молчать о своих переживаниях.
– И она снова мне откажет. Нет уж, увольте.
– Дорогая, мне кажется, или ты на него сильно давишь? В конечном счёте ему с ней жить, а не тебе.
– Жить? – Витони не понял мысль отца. – Вы хотели бы, чтобы мы жили вместе?
– Отец имел в виду, что это такое выражение: «Тебе с этим жить». А смысл таков – тебе сталкиваться с последствиями своего решения. И вот что я тебе скажу. Ни одна аристократка Истера не пойдёт за тебя замуж стараниями всем нам знакомого герцога.
– А вот это уже слишком! – Лайенхем тоже поднялся и подошёл к супруге. – Ты хочешь всеми правдами и неправдами добиться своего?
– Нет, зерно истины здесь есть. – Сын кивнул. – Равьен тоже догадался об этом факте и высказал Дирхему благодарность лично за отсутствие аристократок на отборе, а Коуль не возразил. А так как мы союзники Пеппера, то и на нас лежит клеймо. Мы предатели аристократии, и если вам не ведомо – у многих сейчас финансовые дела идут гораздо хуже нашего. Арендаторы уходят работать на фермы Огуречного края целыми семьями.
– А ты жаждешь открыть школы для простолюдинов, – добавила Ильжана. – И после всего обвиняешь меня в манипуляции фактами?
– Был неправ, – граф хмуро согласился. – Я не подумал об этой стороне медали.
– О, это жизнь, мой дорогой. Люди идут туда, где лучше и сытнее жить. Ты только представь: нужно арендовать землю, вкалывать до изнеможения, надеясь на удачную торговлю на рынке, чтобы вовремя гасить долг перед господином, часть вовсе отдавать казне в качестве рентного налога, и что-то ещё должно оставаться на собственное пропитание. А Пеппер устроил всем своим работникам очаровательный фермерский городок поближе к столице, чтобы людям было удобно ходить в Этери. Пятнадцать минут пешим ходом, если слуги не врут. Платит исправно, поля засеяны и дают много урожая, коровники, свинарни, еды в избытке.
Немое изумление сына было ей ответом.
– Я обнищавшая аристократка, Витони. Мне пришлось разбираться во всём этом лично, когда мой отец слёг. Мы с Лайенхемом уже думали обручиться, но обстоятельства были против нас. Хоть твой отец и имел некоторое денежное довольствие из казны, но увы, финансовое положение у нас двоих было крайне шаткое. Однако же мы обручились, – улыбка мужу и Ильжана продолжила: – Было время, когда мы продавали земли частями, чтобы платить жалование слугам и что-то есть, одеваться. Городская столичная квартира его отца и без того уже отошла казне из-за неуплаты налоговых сборов наших арендаторов. Мои земли были окончательно проданы накануне свадьбы, и на эти деньги мы жили, затянув пояса, а графское наследное имущество оставались на закуску. Как сейчас помню, ты был ещё маленький, а Пеппер тогда стал нашим соседом и прибыл вместе с оценщиками. Ходил по нашему поместью с важным видом и раздавал советы по починке кровли и смене интерьера в комнатах, перепланировке, как вдруг, зайдя в мастерскую моего мужа, он заинтересовался чертежами и различными приспособлениями, которые любимый сооружал время от времени, в надежде выручить денег. Но все до единого банкиры и аристократы воротили нос от его проектов.
– И не вспоминай, – Лайенхем скривился с улыбкой, – сложное было время.
– Но мы выстояли и развились на зависть соседям.
– И теперь эта зависть нам поперёк горла, – возразил супруг.
– Не завидуют только тем, у кого ничего нет.
Ильжана покачала головой и снова направилась к излюбленному креслу.
– Каким-то чудом нам удалось сохранить штат слуг, которым мы иной раз не платили по нескольку месяцев. Но всё уже позади, я надеюсь. Возвращаться к тем временам будет крайне неприятно.
– И поэтому ты пророчишь ему в супруги простолюдинку?
– Не ожидала от тебя подобной косности, – не согласилась графиня. – Лара умная, предприимчивая и финансово грамотная девушка. Она не падкая на деньги и роскошь, с виду не транжира. Я бы сказала, идейная и романтичная, и, несмотря на стеснённые обстоятельства, несломленная.
– Подождите, – в разговор вмешался Витони. – То есть вы всерьёз считаете, что мы с Ларой отличная партия?
– Почему бы и нет?
– Но я… Я не согласен!.. – возразил виконт.
– Разве? – невинно уточнила Ильжана. – Оно и видно, как ты не согласен. Стоишь и качаешься после отказа, как тростинка на ветру. Не будь у тебя чувств к этой девушке, ты бы не терзался сомнениями. И чем сильнее сомнения, тем сильнее твои чувства. Но к этому ты ещё придёшь сам. Как-нибудь позже. А сейчас, мне кажется, уже настало время вам поговорить начистоту. Только в этот раз сделай всё как следует.
Махнув рукой в сторону выхода, графиня приказала:
– Иди переоденься, и в этот раз не приходи ко мне с отрицательными новостями.
А едва за сыном закрылась дверь, графиня устало опустила веки и выдохнула от облегчения. Манипулирование людьми порядком изматывало, и сейчас ей необходимо было время, чтобы восстановить
