в меня уверенность, и идущие за мной так же заставляют себя верить в то, что, пока я иду впереди, их никто не убьёт.
Но здесь я должен всё же признаться. Это лишь вам, никогда не ходившими первыми, может показаться, что первому трудней, чем другим. Во-первых, я давно смирился с мыслью о скоротечности жизни и, хотя и не стремлюсь к её неурочному окончанию, всё же успел взрастить в себе понимание того, что в вечном мироздании она лишь миг в независимости от того, сколько он продлится. И ещё, в отличие от других, я чётко знаю маршрут, знаю, куда в случае опасности увести людей; идущие же за мной подобны слепым, следующим за своим поводырём. А главное ещё в том, что в случае рассматриваемых выше неприятностей всё произойдёт на глазах моих товарищей, а это придаёт силы, ведь недаром же ещё далёкие наши предки усвоили бесспорную истину, что на миру и смерть красна.
Другое дело – обратный путь. Я один! Люди, которых я вёл, уже перепоручены другому, и от меня больше не зависит ничья судьба. Я свободен от всех обязательств, которые негласно давал себе. Я весел и раскрепощён. Я уже почти ничего не слышу и ничего не вижу. Поэтому обратный путь, пожалуй, самый опасный, и лишь молитвы близких мне людей не дают мне ещё умереть. Так, на прошлой неделе, сокращая путь, перешёл на другую тропу. Вдруг впереди стайка косуль. Встрепенулись от нежданной встречи, дружно понеслись по тропе. Это вконец успокаивает, если здесь стая косуль, значит, нет никакой засады. Уже не таясь, я весело улюлюкаю, хлопаю в ладоши, и вдруг… Всего лишь в полусотне шагов взрыв. Сработала растяжка. Лисы, косули, зайцы, дикие кабаны ежедневно, спасая мне жизнь, рвутся на этих зарядах.
Иной раз остановишься, удивлённо осмотришься округ. Почему я здесь? И, словно впервые, осознаешь себя в этом мире.
«Дима» и его «музыка»
Первым со своими людьми пришёл Чегевара – атаман Симиреков. У казаков не принято выяснять детали, поэтому я не спрашивал, кто его направил ко мне. Приехали на двух такси. В одном люди, другое до верха загружено тюками с медикаментами.
– Налегке не получилось – казаки гостинцев на дорогу собрали… – кивнув на груз, сказал Чегевара. – Нам на «ту» сторону, атаман. Что скажешь? – спросил он. При этом ответ ему был ясен, и тюки с медикаментами уже выгружались из машин.
– Будем решать… – сказал я.
С Чегеварой было три человека, и четвёртый присоединился к ним в пути.
– Это не мой, – бесцеремонно кивнул он на крепко сложенного парня, который в их компании держался особняком. Мол, если что-то не так, за него я не отвечаю.
– Прибился к нам на подходе… – добавил он.
Вошли в дом. Уже за столом со всеми познакомились ближе.
– Это мои односумы, – представил своих людей Чегевара. – Это Володей, это Мишаня, это Витёк, – кивнул на двухметрового детину. – Мы первыми проторим дорожку. Если получится – там и другие по протоптанному подтянутся, – говорил он. – Как, атаман, нынче перескочим?
– Перескочить-то большого ума не надо… – уклончиво отвечал я.
– А что не так?
– Да оно всё вроде бы так, да только моя задача – вас туда живыми доставить, а там капкан на капкане…
– Мне рекомендовали, что ты с любого «капкана» выйдешь.
– Я ж не один… И груз с нами немалый… – киваю на тюки с медикаментами.
– То так, – соглашается Чегевара. – килограмм по двадцать пять – тридцать на брата будет, не разбегишься…
Звоню Станично-Луганскому атаману Носачу, эзоповым языком объясняю ситуацию:
– К вам на свадьбу правятся гости, с ними много даров. Нужно, чтоб сваты встретили.
– Я понял… Понял, – отвечал Носач. – Жди звонка.
– Будем ждать, – объявляю собравшимся.
– Сколько? – обронил голос Мишаня, которого заметно угнетало долгое ожидание.
Он то и дело вскакивал со своего места, быстро метался по комнате, садился и тут же вновь вскакивал…
– Сколько надо, столько и будем! – тут же осадил его Чегевара. – Нечем заняться? Ко всем тюкам пришить лямки, чтоб легче было нести! – приказал он.
Наконец обращаю внимание на пятого, «прибившегося на подходе». Короткая стрижка, мощная шея, крепкие, не вмещающиеся в коротких рукавах защитной футболки бицепсы. На правом предплечье летучая мышь – знак войсковой разведки.
«Значит, в отставке, – думаю я. – Действующие метить себя не станут».
– Дмитрий, – представился он.
– Служил в ГРУ? – спросил я.
– Всякое довелось… – улыбается Дмитрий.
«Немногословный, несуетливый, взгляд спокойный и твёрдый… Среди них он самый надёжный…» – подумал я. Один только Чегевара поглядывал на Дмитрия с нескрываемым подозрением:
– А чего это ты налегке? – неожиданно спрашивает он. – Ни рюкзака, ни сумки… К тёще, что ль, на блины?..
– А зачем? – улыбается Дмитрий. – Там всё дадут…
Усмехаясь, Чегевара покачивает головой. Не верит ни слову.
Через пару часов мне перезвонили с незнакомого номера.
– Это говорит Бэтмен, – прозвучал из трубки негромкий спокойный голос. Так впервые я услышал это странное имя «Бэтмен».
– Рядом со мной находятся люди, которые верят тебе, – продолжил Бэтмен. – Я верю им, значит, и тебе… – проговорил он. – Сейчас ты будешь вести людей. Навстречу тебе выйдет человек, который знает тебя и которого знаешь ты…
Вот и весь разговор. Мишаня уже успел приладить ко всем тюкам лямки. К самым объёмным и тяжёлым пришил верёвки подлиннее.
– Это для Витька… – пояснил он.
Солнце перевалило за полдень и смотрело нам в лицо. Для меня это худшее время. Нас видно очень хорошо, нам же, ослеплённым солнечными лучами, дальние предметы почти не ясны – всё окутано смутною дымкой.
Было начало апреля, прогретая весенним теплом земля уже оделась молодою травой, но воды в реке всё ещё было много. Совсем недавно сошли полые воды, и прибрежные кусты стояли притопленные. Переход я намечал делать на «Старой мельнице» – месте глухом и безлюдном, но, внимательно осмотрев реку, я понял: с грузом здесь нам сейчас не перейти. Выходило только одно – идти к броду. Брод контролировали наши пограничники, и хотя у меня с ними были прекрасные отношения, как они себя поведут в данном случае, я не знал.
Оставив группу Чегевары в прибрежных зарослях, сам вышел к броду. Так и есть – наряд пограничников. Здороваюсь, отрешённо смотрю на быструю воду.
– Чтой-то ты сегодня больно хмурый, атаман? – весело спрашивает старший наряда, которого знаю как Лёшку-Прапора.
– А вы чего здесь околачиваетесь? – обозлённый неудачей, говорю я.
– Да мало ли чего… Может, кому-то нужно помочь… – загадочно отвечает Прапор.
– Лучшая помощь – это не мешать, – говорю я.
Лёшка-Прапор улыбается и неожиданно для меня даёт
