нашей стране, на удачу, в руках тех, у кого есть нефть и газ. Бинго…
Ловлю боковым зрением знак от Глеба с просьбой прикрыть Назиму. Они с моим Валерой спелись и на едва уловимых жестах понимают друг друга.
— Ну тогда молись, ублюдок! — Глеб неожиданно наводит пистолет прямо на лоб Аязу.
Его охрана машинально и тупо переключает внимание на источник опасности, начиная метаться с прицелом. Рывком скидываю Назиму на пол и стреляю в колено Адашеву. Тот, с воем оседая, ещё раз жмёт на курок. Пуля пролетает над нашими Назимой головами.
Я слышу за спиной ещё два выстрела. Мужики снимают людей Аяза. Мат, рычание и звуки ударов. Оборачиваюсь. Ух… Не нужно впечатлительным девочкам туда смотреть.
Беру лицо Назимы в ладони и заставляю ее смотреть себе в глаза.
— Там все хорошо, слышишь?
Мотает головой, всхлипывает, кивает.
— Я тебя ему не отдам, — говорю уверенно, почти агрессивно. Потому что действительно не отдам… — Кивни, если поняла.
Вцепляется пальчиками в мои плечи, дрожит и вдруг обмякает, подкатывая глаза. Ну капец…
Подхватываю Назиму под колени.
Адвокат выныривает из-под стола и обводит кабинет глазами, медленно вылезающими из «орбит»
— Документы бери и за мной, — рявкаю на него. — Быстро.
Слышу, как Глеб кому-то звонит из своих людей. Нормально. Здесь теперь все без нас уберут. Перехватываю удобнее Назиму и несу на выход из кабинета.
Прохожу мимо уложенных лицами в пол невежливых гостей сегодняшнего вечера и подавляю в себе желание сплюнуть. Никогда мне Адашев не нравился. Остерегался вести с ним дела. И не зря. С кем он воевал? С женщиной? Только на неё силы и хватило бы.
Выхожу из здания ресторана через пожарный выход сразу на парковку, где оставил тачки, чтобы не отсвечивать перед гостями. Опускаю Назиму на ноги и, придерживая, щёлкаю сигнализацией.
— Дверь открой, — оборачиваюсь на догоняющего нас адвоката.
Тот, двигаясь будто робот, исполняет.
Укладываю свою ценную ношу на сиденье и прикрываю дверь.
— Спасибо, — забираю бумаги. — Завтра зайдёшь ко мне в офис и получишь столько же, сколько тебе заплатил Саид, — говорю давящим тоном. — Ну и сам понимаешь, — хмурюсь, — если что… говори правильные вещи. Иначе, как соучастник пойдёшь.
— Конечно, — кивает адвокат, как китайский болванчик.
— Все, бывай, — хлопаю его по плечу, огибаю тачку и сажусь за руль.
Завожу машину, перевожу взгляд с панели управления на Назиму и… не могу удержаться. Наклоняюсь к ее плечику и вдыхаю аромат духов.
«Ты, извращенец, Тихомиров,» — прикрываю глаза. — «Девочка в отключке, ей бы врача, если через минут не очухается, а ты…» Но я ж не железный, блин!
Резко отстраняюсь и втыкаю передачу. Выезжаю на дорогу и только через пять минут понимаю, что еду не на корпоративную квартиру. Я везу эту женщину к себе домой.
Глава 4. Кипяток
Назима
Вдыхаю резкий запах. Он пробивает нос, отдаётся в затылке и заставляет шокировано распахнуть глаза.
— Ну слава Богу. Очухалась…
Вижу над собой мужское лицо и чувствую, как сердце начинает учащаться. Где я? Кто он? Муж меня убьёт… Вспыхиваю. Инстинктивно шарахаюсь от мужчины назад и бьюсь головой о спинку дивана. Дальше ползти некуда…
— Ну тише, тише, — он сам отстраняется и окидывает меня скептическим взглядом. — Успокойся. Я не любитель женщин в отключке. Как-то инициативные больше нравятся…
Не нравлюсь? Говорит так, будто мы знакомы… Несколько раз моргаю и напрягаю память, силясь восстановить последние события. Картинки вспыхивают, отзываясь резкой головной болью… День рождения дяди, ресторан, документы, Тихомиров… Точно! Этому человеку я продала компанию родителей. А потом пришёл Аяз, была стрельба…
— Мой бывший муж, — сглатываю. — Он бывший или…
— Бывший, — уверенно кивает мужчина. — В реанимации сейчас. Колено ему прострелянное собирают.
Выдыхаю. Не чувствую никакого сожаления от этого факта.
— А остальные? — Спрашиваю обеспокоено. — Брат, Глеб?
— С ними все хорошо, — убедительно говорит Тихомиров.
— Спасибо… — запинаюсь, не зная, как правильно обратиться к своему спасителю. Имя просто вылетело из головы. — Простите, — закусываю от досады губку. — Как я могу к вам обращаться?
— Константин… - хмурится он. — Ты как вообще? Честно говоря, ты так долго была без сознания, что я уже начал волноваться.
— Я… — делаю паузу, прислушиваясь к себе и кладу руку на живот. — Все нормально. Только голова кружится и колени вибрируют.
— Все таки врача? — предлагает Константин.
— Нет, — мотаю головой и чувствую, что в горле совсем пересохло. — Чаю с сахаром. Если можно, — добавляю, смущаясь.
— Можно, — кивает он.
Огибает диван, на котором я сижу, пересекает зону небольшого бара, совмещенного с гостиной, и подходит к кухонному гарнитуру.
— Чёрный, зелёный? — повышает голос.
— Чёрный, — отвечаю.
Осматриваю обстановку дома и ловлю себя на том, что, как школьница, все время возвращаюсь взглядом к мужской спине в белой рубашке. Широкая… Она заканчивается необъятными плечами и сильными руками.
Рывком отвожу глаза. Позор, Назима. Аллах дал тебе зрение не для того, чтобы ты рассматривала чужих мужчин. Хотя разве после того, что я уже натворила, мне может быть что-то страшно?
Нахожу себя в отражении большой плазмы на стене и понимаю, что на голове нет платка. Прическа растрепалась, верхние пуговицы платья на груди расстегнуты, на ногах нет обуви. Ооо… Судорожно пытаюсь хоть немного привести себя в порядок. Нет, не для того, чтобы нравиться Константину, а потому что… Ой, Назима, себе ты можешь врать сколько угодно, а вот Аллах… он все знает.
— Держи свой чай, — возвращается Константин с кружкой и протягивает ее мне.
Врезаюсь взглядом в его крепкие предплечья, переплетенные красивым рисунок вен, и вдруг понимаю, что именно эти руки принесли меня на диван. Трогали. Прижимали к их хозяину…
— Платок, — шепчу, чувствуя, что сейчас сгорю от стыда.
— Он упал на землю во дворе, — пожимает плечами Константин. — Да и жарко в доме. Я бы тебе ещё посоветовал побрякушки все с себя снять.
