- Я хочу к дочке.
- Сейчас мы тебя переложим на кушетку, еще час ты докапаешься у нас, потом снимут капельницу, отвезут в послеродовую палату, а уже туда тебе принесут дочку.
Меня переместили на кушетку, достали катетер, иглы из спины, оставили только капельницу в вене, и мы с малышкой остались одни. Она даже не плакала, просто спала. А мне безумно хотелось встать, но силы покидали меня, и я провалилась в сон.
Открыла глаза уже в лифте. Спросила, оказалось, что меня уже везут в мою платную палату, где ждет мой врач.
- Н-да, заставила ты меня вчера побегать, Елена. – уже в палате начал отчитывать меня врач.
- Твой муж тут чуть все отделение не разнес, кстати, он сейчас спит в моем кабинете, пришлось его накачать успокоительным.
- Я хочу к дочке.
- Ты в себя приди, а ребенка тебе, так, ты родила в 4, значит, примерно в 11 принесут. Завтрак попрошу принести тебе в 10. Много не гуляй, гемоглобин – штука коварная.
- А почему так поздно?
- Надо малышку обследовать и прививку сделать. А там и твой благоверный отоспится, тоже к вам придет. Всё. Спи.
Врач ушел, а мне не спалось. Я ворочалась часа полтора, а потом не выдержала, и медленно поползла в душ. Стоя под струями теплой воды, я заметила окровавленное дно душевой кабинки. Последнее, о чем я подумала, перед тем, как свет погас «Неужели я больше не увижу малышку?».
Когда я снова открыла глаза, перед глазами был снова белый потолок, я лежала, рядом противно пищал какой-то прибор, рука болела.
- Она очнулась.
- Я же сказал спать, ты зачем в душ поплелась?
- А что со мной? Я кормить смогу?
- Не волнуйся, это просто витамины. Ты от переутомления потеряла сознание.
- Я видела много крови.
- Это нормально. Виктор, можете подойти.
Ко мне медленно приблизился Вик, на руках он держал наш кулечек.
- Она красавица. Спасибо тебе, - тихо прошептал он, и коснулся губами маленькой щечки.
Малышка завозилась и захныкала.
- Ну что, папочка, пока мама отдыхает, давайте научу менять памперс, подмывать и переодевать, а потом аккуратно приложим к маминой груди, чтобы девочка покушала.
С блаженной улыбкой наблюдала, как наш папочка предельно сосредоточенно проводит манипуляции, которые показывал Анатолий Евгеньевич. Ничего умилительнее я еще не видела за свои годы.
- Как хотите назвать?
- Галочка, так звали мою бабушку.
- Очень редкое имя сейчас.
- Моя бабушка была невероятно сильным и прекрасным человеком, хотя судьба ее никогда не была легкой.
- А папа согласен?
- А что папа может решить? Если мама столько времени мучилась? – немного грустно ответил Вик.
- Если хочешь, я готова к переговорам.
- На этом я вас оставлю, - сказал врач, снимая капельницу.
А малышка уже причмокивала у меня на груди.
Глава 2. Разбитые надежды
В роддоме мы провели вместо планируемых 5 дней, гораздо больше времени. Мой низкий гемоглобин, головокружения, кровотечения, которые прошли за первую неделю сменили плохие анализы моей крохи. Стрессы на этом фоне, отсутствие ответов у врачей, и как итог, потеря лактации. Хотя на третьи сутки, когда начало пребывать молоко, я просто заливалась им, особенно ночами, мокрым было все, и никакие вкладыши не спасали. Естественно, когда мама на нервах, то и ребенок капризничает. Хотя переход на смесь мы приняли довольно спокойно. Со мной ночевала свекровь. Как опытная мама она знала все манипуляции и давала возможность мне поспать, чтобы быстрее восстановиться.
К счастью, ни одна черная полоса не может длиться вечно, и спустя долгие три недели, меня с малышкой готовили к выписке. Как оказалось, папочка из роддома нас встретить не сможет из-за срочной командировки. Конечно я расстроилась. Нет, как специалист я все прекрасно понимала, но не как женщина. И мне вовсе не были нужны цветы или воздушные шарики. Вру, все хотят красивую выписку, тем более, когда за окном солнечный летний денек. Ты такая в красивом платье, с прической, тебя встречает толпа родственником, фотограф это торжество снимает, шампанское, цветы, шары… Вот что хочется отложить в памяти. Видимо, не в этот раз. Я даже расплакалась от обиды, когда около роддома меня ждала только одна свекровь, свекор не смог припарковаться, поэтому даже не вышел из машины. Пакет акушерке, кивок мне – вся встреча. Мои же родители не приехали по каким-то своим проблемам, да и ехать им далеко, у сестры свои малыши на руках. Акушерка лишь сочувственно посмотрела на меня, вручила розовый кулечек с пышным бантом свекрови, и мы отправились домой.
Наш папка появился лишь три дня спустя. Те же потухшие глаза сменила горечь во взгляде, а он сам стал каким-то отстраненным, избегал любого телесного контакта со мной. Хотя еще 5 недель интимной близости я буду не готова, но тепла от мужа остро не хватало. На разговор вывести его не удавалось.
Дочку все-таки назвали Галочкой, Вик называл ее или Аля, или Кнопочка. И вроде бы даже молодой папочка гордился своим ребенком, ведь она очень похожа на него. Дома дочка освоилась быстро, стала даже меньше капризничать и начала спать аж по 4 часа ночью. Но счастье длилось недолго, к нам пришли колики. И снова танцы сутками на пролет, симетикон ложками, массаж животика, и почти бесконечный рев. Муж переехал от нас в другую комнату, ему же нужно высыпаться из-за работы, хотя у нас с Галкой бывал часто, отпускал меня перекусить или принять душ.
Когда за окном наступила промозглая осень, колики отступили. Это такое счастье, видеть довольное личико своей крохи, наблюдать, как она пытается познавать мир, ее улыбки и мирный сон. Но счастье снова было недолгим. Зубы. Набухшие детские десны, повышенное слюноотделение, сопли, стремление все запихнуть в рот и боль. Я плакала вместе с дочкой, когда резался первый верхний зубик. Мы пробовали кушать разные кашки, пюрешки, и даже в пять месяцев добавили в рацион печенье. Но я все равно страдала, когда Галочка задевала десну и начинала плакать. Успокаивали ее только песни и укачивание на руках. Пела я так себе, но ребенок ведь привык к моему голосу, говорят, что голос мамы для малыша от момента формирования и до трех лет – самый приятный на слух. И я пела и укачивала. Бывало, засыпала сидя, с малышкой на руках. Первые разы корила себя за это, потом поняла, что на подсознательном уровне я мертвым захватом фиксирую руки на дочке, и не уроню ее даже на кровать.
Из-за все ухудшающейся погоды мы стали совсем мало гулять, чаще я укачивала Галочку на веранде. Дочка снова начала плохо спать ночами. А Вик совсем отстранился. Меня прорывало на слезы, когда я смотрела на спящую дочку, ну неужели я так изменилась, что муж перестал хотеть близости со мной? С момента родов у нас не было близости, вообще. Я пробовала завести разговор, отмахивался, ссылаясь на работу. А потом снова появлялись командировки. Новогодний корпоратив холдинга так же прошел мимо меня. Но я не жалела. После родов я еще веса набрала, а показывать такую красоту в вечерних туалетах как-то моветон.
