полился снаружи, не был прохладным, и все-таки это был воздух. Ощущение, будто она в тюрьме, немного ослабло.
Чтобы квартира проветрилась быстрее, Виола открыла окно еще и на кухне, и в ванной. Решив, что пора готовиться ко сну, сунула в рот зубную щетку и по своей старой привычке прямо так побрела в гостиную. Приблизилась к большому окну – и замерла.
Там, снаружи, кто-то стоял!
На улице горели фонари, расположенные довольно близко друг к другу, но пышные деревья и кустарники отбрасывали длинные густые тени. На одном из таких затемненных участков он и стоял… Или стояла? Женщина? Виола не разглядела. Было довольно далеко и недостаточно светло. Так или иначе, этот человек не двигался, держал руки в карманах. Белое пятно лица смотрело в ее сторону.
Она попятилась. Щетка замерла во рту, паста вытекла на подбородок. Виола машинально утерлась, однако в ванную не пошла – ноги словно приросли к полу. Трусливая сторона ее натуры подсказывала ей замереть и надеяться, что опасность исчезнет сама собой. Только когда пенистая жидкость начала капать на одежду, Виола все-таки вернулась в ванную, сплюнула в раковину, ополоснула лицо – и сразу же назад в комнату. Схватила со стола телефон, решив сфотографировать стоящего, чтобы доказать себе самой (а завтра еще и Сабине), что ее страх не безоснователен. Но прежде чем она успела сделать снимок, на лестнице послышался шум.
«Дверь заперта, с тобой ничего не случится, ты в безопасности», – мысленно произнесла Виола и посмотрела на домофон, думая, что он вот-вот зазвонит.
Все как будто стихло. С телефоном в руке она приблизилась к двери, стараясь бесшумно ступать босыми ногами. Маленький кругляшок глазка прямо-таки магически притягивал взгляд. Опершись обеими руками о дверное полотно, Виола наклонилась и посмотрела в отверстие.
Линза деформировала очертания предметов: ступеньки, стены и соседские двери казались разбухшими. На дешевый линолеум падал резкий свет. Сначала Виола никого не увидела, но потом заметила какую-то тень под лестницей, ведущей на пятый этаж.
Это заставило ее отпрянуть от глазка и на ватных ногах вернуться из коридора в комнату. Увеличив расстояние между собой и дверью, насколько было возможно, Виола решила позвонить Сабине и, как только экран загорелся, заметила неотвеченный вызов, который, видимо, пропустила, потому что звук был отключен.
Незнакомый номер заканчивался на «456».
Звонивший оставил сообщение.
Виола нажала на «Прослушать».
Шелест… потрескиванье… и еще какой-то странный шум…
3
– Я потеряла ее из виду!
Йенс Кернер, держа телефон возле уха, оглядывался по сторонам. Вокруг был только лес: ели, сосны, кое-где буки, клены и дубы. И даже сейчас, среди ночи, здесь пахло окалиной, потому что рекордно жаркое лето без дождей совершенно высушило почву.
Эта духота и у Йенса выжимала из пор последнюю влагу. Утомленный быстрой ходьбой по густо заросшим Харбургским горам, он стоял весь липкий от пота. Местные тропы образовывали замысловатую сеть, в которой трудно было ориентироваться ночью. Йенс не то чтобы сбился с пути… В какой стороне его машина, он знал, но то, чем он занимался последние полчаса, скорее напоминало беспорядочное блуждание, нежели целенаправленный поиск. Рубашка и джинсы приклеились к телу, в волосах застряли иголки.
Йенс не отрывал трубку от уха, чтобы оставаться на связи с Региной Хессе. Еще двенадцать полицейских уже прочесывали Харбургские горы в поисках зловещей Белой Женщины, но только эта охотница видела ее своими глазами и следовала за ней – до этого момента. Теперь таинственная фигура скрылась.
«Крутая! – подумал Йенс о Регине. – Говорит толково, лишнего не болтает, не паникует, одна бегает ночью по лесу…»
Нечеткий снимок, который охотница прислала ему на телефон, выглядел действительно жутковато. Если б не эта фотография, он решил бы, что у Регины Хессе не все дома и она просто морочит полиции голову, выдумывая привидения.
Но та женщина, которая пробиралась сквозь высокую траву, точно не была призраком, хотя и очень напоминала героиню голливудского фильма ужасов. Голая, почти полностью обритая… Хотя Регина Хессе рассказала об их столкновении деловито, без эмоций, Йенс мог себе представить, какого страху она натерпелась. Насколько женщина опасна, было непонятно. В конце концов, она не напала на охотницу, а только оттолкнула ее. И все-таки следовало соблюдать осторожность.
– Слышите что-нибудь? – спросил Йенс.
– Нет, ничего. Думаю, она продолжает двигаться в том же направлении. Жаль только, что не по тропам, а прямо через подлесок…
– Хорошо. Я жду здесь. Дайте знать, пожалуйста, как только ее увидите. И не подвергайте себя опасности!
Нажав на отбой, Йенс быстро позвонил своему сослуживцу Рольфу Хагенаху, который тоже участвовал в поисках – прочесывал северную часть леса, образовав подобие цепочки с четырьмя другими полицейскими. Еще одна такая же группа работала южнее того квадрата, где находился Йенс. Остальные коллеги, справа и слева от него, готовились перекрыть выход из леса на востоке. Никого из них он не слышал и не видел.
Хагенах сразу ответил на звонок.
– Рольф! – заговорил Кернер. – Охотница упустила ее из виду, но считает, что она бежит, куда бежала, то есть в восточном направлении. Подходите, пожалуйста, ко мне, и мы вместе стянем кольцо.
– Понял. Сейчас подойдем. Только как работать в такой темноте? Я собственную руку держу перед глазами и не вижу. Может, вызовем вертолет с прожекторами?
Йенс, разумеется, и сам об этом думал. «Если через полчаса мы ее не найдем, то вызову, – решил он. – А то она выбежит мимо нас на дорогу и, чего доброго, окажется на А7. Навредит и себе, и другим… Однако вертолет – удовольствие недешевое и притом не гарантирующее успеха. Сейчас ведь начало июля! Листва такая густая, что никакой прожектор не пробьет!»
– Пока попробуем справиться своими силами, – тихо произнес Йенс.
Нажав на разъединение, он набрал номер Карины Райнике – коллеги, ответственной за цепочку, которая работала в его квадрате. Сказал, чтобы ее люди старались не шуметь и прислушивались к любым шорохам. Потом убрал телефон. Когда свет экрана погас, вокруг стало совсем черно. Прошло какое-то время, прежде чем глаза Йенса привыкли к темноте и начали различать ветки, сучья, торчащие из земли корни… Да, трудная местность!
От зрения сейчас было мало толку, зато слух заметно обострился. Теперь Йенс улавливал легчайшие шумы.
С деревьев постоянно что-то падало – наверное, шишки. Они тихо, но вполне различимо шлепались на землю. А в подлеске то здесь, то там без конца кто-то ползал и шнырял, какой-то мелкий зверь – мышь или лиса. Йенс побаивался кабанов, которые здесь водились. Не хватало ему или кому-нибудь из его
