Я знаю, что это не очень весело — сталкиваться с трудностями бедняков, но я не стыжусь своего скромного происхождения. Более того, оно мотивирует меня. Я — лучший ученик в Тулейне и президент общества почетных юристов. У меня есть степень бакалавра в области бизнеса и небольшое состояние, которое я накопил за счет инвестиций за последние несколько лет. У меня есть единственная цель: восстановить имя Фортье, чтобы оно стало таким, каким было раньше.
— Ну, если вы уверены, я думаю, мы сможем что-нибудь придумать, — говорит господин ЛеБлан.
Я даже не колеблюсь, прежде чем ответить:
— Я уверен.
Глава 2
Лорен
У меня нет времени, чтобы тратить его впустую! Совершенно нет! Я бы уже была дома, но мне пришлось задержаться в студенческом совете, так как я казначей. Я знаю, это в лучшем случае церемониальная должность, но мне нужно было что-то, что можно было бы указать в заявках на поступление в колледж, и я не стала президентом или вице-президентом. Единственная более никчемная должность, чем казначей, — это секретарь, которую занимает девушка, выбранная исключительно на основании ее безупречного почерка. Сегодня, во время нашей встречи, я сидела и смотрела, как тикают часы, в то время как Роуз, президент нашего класса, спорила с Элизабет, нашим вице-президентом, о теме танца котильона.
— Ты можешь поверить, что она хочет поставить «Сон в летнюю ночь»?! — спрашивает Роуз, прежде чем драматично притвориться, что испытывает рвоту.
— Фу, это же 1600-е, — сокрушаюсь я, слушая вполуха и ускоряясь по дороге домой из школы.
— «Ночь в Париже» гораздо более подходящая тема!
— О да, очень стильно, — соглашаюсь я.
— Ты не слушаешь, — она ускоряет шаг. — Почему мы так спешим?
Я бросаю взгляд на свои розовые цифровые часы:
— Потому что уже 16:30!
Черт. Черт. Черт.
— Боже мой, ты безнадежна. Ты действительно думаешь, что он сейчас будет в сети?
— Он должен быть!
На полпути из школы домой мы быстро шагаем по тротуарам между «МакГи» и моим домом. Я иду так быстро, что оставляю следы потертостей на старом бетоне. Мы проходим мимо двух старых бабулек, и они выражают свое неодобрение хмыканьем и угрозами пальцами.
Роуз живет в одном квартале отсюда, и мы ходили в школу и обратно вместе с тех пор, как наши родители решили, что мы достаточно взрослые. У меня много друзей в школе, но таких, как Роуз, больше нет. Она единственный человек, который знает меня настоящую — ту меня, которая сходит с ума от идеи переписки с Престоном Уэсткоттом. Одно только его имя заставляет мое сердце трепетать. Правда, это также может быть адреналин от того, что я перешла на бег.
— Разве его тренировка по бейсболу не начинается в 17:00? — спрашивает она.
— Вот именно! — восклицаю я, срываясь с места. Мой рюкзак яростно дергается, раскачиваясь из стороны в сторону. Я хватаюсь за лямки и держу их изо всех сил.
Роуз вздыхает и начинает бежать рядом со мной:
— Это глупо! Он даже не знает о твоем существовании!
— Неправда! На прошлой неделе он ответил, когда я написала ему сообщение.
— Что он сказал? — спрашивает она, тяжело дыша рядом со мной.
— «Как дела?»
— А что было потом?
— Я сказала: «Норм, а у тебя?», но он не ответил. Наверное, он был занят или у него пропал интернет.
Она стонет, когда мы сворачиваем за угол на мою улицу. Я так близко. Думаю, что успею вовремя. Обычно он уходит на тренировку примерно в 16:40. Я знаю это не потому, что я слежу, а потому, что я… наблюдательная.
Каждый день проходит по одной и той же схеме. Я спешу домой из школы и захожу в переписку, молясь, чтобы Престон написал мне первым. Он учится в «Сент-Томасе», школе для мальчиков, которая сотрудничает с нашей. Каждая девочка в моей школе знает, кто он такой, и каждая девочка в моей школе, вероятно, молится, чтобы он ей сегодня написал. Роуз считает глупостью, что я пытаюсь конкурировать с остальными за его внимание, но я не могу этого объяснить. Он просто такой… милый. Высокий, загорелый, с лохматыми светлыми волосами, которые он обычно прячет под бейсболкой. Он похож на одну из моделей Abercrombie & Fitch, которых они изображают на боковых сторонах сумок. Я храню их в своем шкафу.
Роуз тянется и хватает меня за руку, заставляя остановиться перед моим домом. Мы обе запыхались. Все дело в рюкзаках — обучение в частной школе очень много весит.
— Если он в сети, не отправляй ему сообщение первой, — говорит она, устремляя на меня взгляд своих светло-карих глаз. — Пусть он сам напишет тебе.
Хотела бы я иметь хотя бы половину уверенности Роуз. Она красивая, смуглая, с длинными иссиня-черными волосами, доходящими до середины спины. У нее миндалевидные глаза и полные губы. Что еще хуже, у нее ни разу в жизни не было ни одного прыщика. В блокбастере она бы сыграла главную роль, а я бы играла ее миниатюрную, отважную подружку. Она была бы предметом любви, а я — поводом для смеха.
Я киваю, повторяя ее фразу:
— Пусть он сам напишет мне.
Затем я машу ей на прощание, обещая посвятить ее во все подробности, отпираю калитку и бегу по дорожке к своей входной двери.
Если бы я не была так озабочена, я бы уловила голоса, переговаривающиеся в гостиной. Вместо этого я снимаю туфли, бросаю рюкзак рядом с подставкой для зонтиков и несусь к лестнице.
— Лорен! Вот ты где!
Голова мотнулась в сторону, ноги замерли, и я в носках, как Том Круз в фильме «Рискованный бизнес», скольжу по фойе. Когда я останавливаюсь, мое внимание привлекает мужчина, сидящий напротив моих родителей. Он отталкивается от колен и встает, предположительно, чтобы пожать мне руку, и мои легкие сжимаются, словно сдавленные удавом. Я издаю негромкий звук — едва слышное «ох», — и его глаза с любопытством сужаются, тонкий намек на то, что он меня услышал.
Ему около двадцати пяти лет, и он одет в костюм, но пиджак он снял. Его белая рубашка закатана до локтей, что контрастирует с формальностью черного галстука, приколотого к рубашке серебряной булавкой. Он огибает диван по направлению ко мне, и мои родители произносят его имя в качестве вступления — Бо Фортье, — но я сосредоточена на его широких плечах и груди, мышцы которой сужаются к тонкой талии. Мне приходится запрокинуть голову, когда он подходит ближе, и я думаю, что должна представиться, но мои
