он меня не видит — может, Захар перебил ему какой-нибудь зрительный нерв.
— Ну что, поговорим? — процедил я сквозь зубы и поднял меч.
Лезвие засветилось, и я в два быстрых шага преодолел разделявшее нас расстояние.
Колдун попытался что-то исполнить правой рукой, но я отсёк её. Следующим ударом перерубил твари глотку, затем пробил грудину. Зелёный пар валил из всех нанесённых мною ран. И колдун, рухнув на колени, начал визжать.
Наклонившись, я левой рукой схватил его за подбородок и заставил поднять голову.
— Ты, я думаю, уже допетрил, что тебе конец, — сказал я. — Не хочешь перед смертью облегчить тот кусок дерьма, что у тебя вместо души? Объясни, какого рожна вам всем от меня понадобилось? Лучше способов для самоубийства не нашлось?
Колдун зашевелил губами и послышалось бульканье. Правда, раздавалось оно не изо рта. А, ну да. Я ж ему глотку перебил и верхнюю половину приподнял.
— Сорян. — Я убрал руку. — Так лучше?
Голосовой аппарат колдуна починился. И, глядя мимо меня всё такими же пустыми глазами, он прохрипел:
— Убьёшь меня — придёт десяток!
— Это хорошо, родии и кости мне нужны, — кивнул я. — А что вам всем, таким красивым, надо? Просто потому, что во имя вселенского зла?
Тварь улыбнулась окрашенной зелёным пастью.
— Ты — ничто, охотник! Ты — ничто!
Пора уже смириться с мыслью, что допрашивать тварей — никудышная затея. Нет у них в головах ничего, кроме гонора и тупой неконтролируемой злобы.
— Кто над тобой стоит? — сделал я последнюю попытку. — Кто тебя послал?
— Послал? — Тварь засмеялась, хотя звучало это скорее как последний пердёж мертвеца, обожравшегося перед смертью бобов. — Меня? Ты ничего не понял, охотник.
— Ну так объясни, сделай милость.
— Вы все сдохнете. Каждый из вас, ублюдков, похитивших чужое. Осмелившихся противостоять моему народу. Вы все сдохнете!
— Ясно, — вздохнул я. — Конструктивный диалог не завязался. Кащею привет передавай.
Мечу у меня в руке ощутимо не терпелось искупаться в крови, и я ему эту возможность предоставил. Удар — и голова слетела с плеч твари. Удар — и грудину пронзило насквозь.
Ударом ноги я сбросил тело с клинка и, подняв руку, скастовал Красного петуха. Удерживал его до тех пор, пока меня не пронзил разряд молнии.
Тогда — как отрезало. Я опустил руку и, шипя, попятился, стараясь устоять на ногах. Не преуспел — упал задницей на бревно, за которым так и дрожал затаившийся Ефим. Не сбежал, надо же.
А зажжённый мною огонь уже сам по себе продолжал гореть, с наслаждением вгрызаясь в мёртвую плоть.
Захар, Егор и Земляна, пошатываясь, подошли к костерку — словно усталые и замёрзшие путники.
— Сейчас бы квасу холодного, — сипло сказал я. — Литра два. А, Ефим?
— Христом…
— А?
— Христом-богом клянусь: сколько болота осушал — никогда такой страсти не видывал!
Я рассмеялся, уронив голову на грудь. Ребята меж тем пересчитали колдуну косточки.
— Двадцать штук! — воскликнул Захар не то в ужасе, не то в восхищении.
Глава 2
Я только кивнул. Кому как не мне знать. В меня только что ухнула сила двадцати родий. Итого, значит, двадцать две. Хотя ещё утром было тридцать две. Но тридцать ушло на новый Знак… Сука, когда ж я до Десятника-то доберусь? Чего-то у меня — шаг вперёд — два назад. Хотя — не совсем назад, конечно. Так-то Знаки годные открываю. Не на пиво же всё спускается, в конце-то концов.
— Ну что, — подошёл ко мне Егор. — Колдуна прикончил ты. Стало быть, ты и решай, как хабар делить будем.
Я хмыкнул. Хороший вопрос. А на хороший вопрос — и отвечать хорошо надо.
— Поровну, Егор.
— Совсем поровну? — спросил подошедший Захар.
— Совсем. Ну смотрите. Я тему пробил и колдуна прикончил. Ты, Захар, сегодня вообще красавец, без тебя мы бы не вытянули. Ты, Егор, помог мне за Знаком сгонять и ловушки колдовские убрал. Земляна — тоже в стороне не стояла.
— Я меньше других сделала, — сказала Земляна, брезгливо вытирая лезвие меча пучком травы.
— Да ладно тебе…
— Я не плачусь тебе, Владимир, а как есть говорю. И не стыдно мне. Что могла — сделала, только так получилось, что толку от меня сегодня было меньше, чем от остальных.
— Ты, вообще-то, Егора разыскала, — напомнил Захар.
— Пусть так, — помешкав, пожала плечами Земляна. — Ладно. Давайте мне четыре кости, и всё на том.
— А за одну оставшуюся нам, что — драться? — нахмурился Егор.
— Ну давайте её в Поречье пропьём, — предложила Земляна, зачехлив меч. — Вместе.
На том и порешили.
Сначала добрались до кареты и отправили кучера вместе с Ефимом в обратный путь. В усадьбу.
— Ты место-то запомнил? — спросил я отважного мелиоратора напоследок.
— Запомнил! — перекрестился тот. — Так запомнил, что и дети, и внуки мои помнить будут!
— Вот и славно! — Я хлопнул ладонью по борту кареты. — Давай, собери мужиков, только не стращай их сильно. Колдун мёртв, кости его у нас. Бояться больше нечего.
Сильно обнадёженным Ефим не выглядел, но возражать тоже не стал. Кучер хлестнул лошадей, и карета укатила.
— Ну что — к Фёдору? — повернулся я к своим. — Егор, давай, ты бери Захара, а я с Земляной.
Здесь тоже возражений не поступило. И через пару минут мы уже оккупировали столик в трактире. Изначально столик был занят, но когда мы, все такие красивые, в модных перчатках и следами зелёной крови на одежде, двинули к нему, мужики как-то быстро испарились, будто и не было.
Фёдор гостям был только рад. Тут же подал всё необходимое, плюс — закуску.
— Ну, — поднял я кружку. — С победой нас всех, что ли?
— С победой! — подхватила Земляна.
Четыре кружки стукнулись над столом.
Посидели мы хорошо за полночь. Народу в трактире изрядно убавилось. Земляна, уронив голову на руки, спала прямо за столом. Захар и Егор завели какой-то нудный бесконечный разговор о сапогах, в котором я, как ни старался, не мог найти ничего интересного. Поэтому просто сидел, прихлёбывая из кружки, и скользил расслабленным взглядом по полутёмному залу.
Как вдруг меня будто подбросило. В голове моментально прояснилось, и
