class="p1">— Поверь, я бы принял Арию и так, но таковы правила, и мы не можем их нарушать. Ария своим внешним видом слишком выделяется среди остальных студентов, — объясняет он дяде.
Видимо, о свободе самовыражения здесь никто не слышал.
— Хорошо. Я сделаю всё, что нужно, — соглашаюсь я.
Дядя улыбается и подмигивает мне, а я в ответ пожимаю плечами.
— Отлично. В таком случае, добро пожаловать, Ария. Надеюсь, тебе у нас понравится, — говорит господин Мехди.
Они с дядей пожимают друг другу руки, и мы покидаем кабинет.
— Я уверен, что тебе здесь понравится.
— Надеюсь.
Дядя отвозит меня в салон, куда обычно ходят тётя Диляра с Лией, чтобы мне перекрасили волосы, а сам уезжает ненадолго по делам.
— Как закончите, дай мне знать, чтобы я приехал за тобой, — говорит дядя и уходит.
Долго не думая, я решаю перекраситься в цвет с названием «тёмный каштан», и, увидев результат, я даже обрадовалась, что сделала это. С тёмными волосами я выгляжу намного эффектнее.
Дядя забрал меня, и мы поехали в торговый центр, чтобы сделать покупки. Как не удивительно, здесь в магазинах нет коротких и открытых вещей, поэтому я с лёгкостью нахожу пару классических брюк, несколько скромных кофточек и пару платков (во многих местах здесь обязательно нужно покрывать голову).
Выходя из торгового центра, я замечаю, что уже вечер, и нет той утренней жары.
— Дядя, можно я пройдусь по городу и потом приеду домой? Погода очень хорошая.
— Да, но ты же ещё не знаешь дорогу. Боюсь, что потеряешься, всё-таки этот город ты не так хорошо знаешь. Поэтому домой лучше на такси возвращайся.
— Я как раз и думала на такси приехать.
— Хорошо. Если вдруг что-то нужно будет, звони мне.
— Хорошо.
Пройдя пару кварталов, я вспоминаю, как в детстве гуляла здесь вместе с двоюродными братьями и сёстрами. Ловлю на себе взгляды прохожих и чувствую себя здесь чужой. Но ведь это моя Родина и, по сути, здесь я должна чувствовать себя иначе.
Глава 3: Для любви не бывает подходящего или не подходящего времени
Пройдя ещё один квартал, я вижу заведение под названием «Марсала», из которого слышится красивая музыка. Название сразу привлекло моё внимание, потому что марсала — любимый цвет Фриды Кало, а она является для меня символом женской силы.
В Иране очень редко можно увидеть подобные заведения, потому что они здесь запрещены.
Внутри этого места всё пространство оформлено в бордовых оттенках. На первом этаже стоят барные стойки, но алкогольных напитков там нет (алкоголь тоже запрещён), столики, сцена и танцпол. Чуть дальше виднеется прозрачная лестница, ведущая на второй этаж, где стоят уютные диванчики и пуфики. Народу здесь много, в основном — это туристы, которых легко отличить от местных. Парней, естественно, больше, чем девушек. Пока я шла от входной двери к сцене, меня проводили голодными взглядами и кинули пару нелепых фраз, как это обычно бывает. Я, в свою очередь, стараюсь не обращать на это внимания.
На сцене выступает группа, поющая одну из моих любимых песен — песню иранского исполнителя Poobon — «Ghalbe Shishei». Мой взгляд сразу же бросается на солиста группы. Высокий, со стройным телосложением, густой бородой и волосами средней длины, собранными в хвост. Одет он в чёрную футболку оверсайз, серые джинсы и чёрные кроссовки. На шее висит серебряная цепь, на запястье красуются классические часы и кожаный браслет, а на пальцах несколько серебряных колец.
Он так увлечён пением и игрой на гитаре, что словно унёсся в свой мир. Я не могу оторвать от него глаз. Чёрт, какой же он…
Мои мысли прерывает звонок моего телефона. Достаю его из кармана и вижу звонок от Мари. С каким лицом она ещё может мне звонить? Сначала думаю отклонить вызов, но затем решаюсь отойти в более спокойное место и ответь на звонок. Интересно, что она скажет.
— Что тебе нужно? — максимально холодным тоном отвечаю я.
— Ария, как хорошо, что ты ответила. Я так скучала по тебе. Ты уехала, а мы даже не успели поговорить и попрощаться, — выдаёт она.
— Ты издеваешься? — я усмехаюсь над её словами. — Ты переспала с моим парнем, с которым 2 года мы были вместе, а потом звонишь мне и говоришь, что соскучилась?
— Я же объяснила тебе, как это произошло, и извинилась. Адам начал ко мне приставать, а я была немного пьяна и не смогла сопротивляться, — глупо оправдывается она.
— Мари, Адам говорил то же самое о тебе. Вы два гнилых и отвратительных человека, которым нет места в моей жизни. Вы друг друга стоите. И не смей больше появляться или как-то давать о себе знать.
Я завершаю вызов.
С Мари мы дружили с подготовительного класса, то есть с 6-ти лет. Мы всегда всё делали вместе и были «не разлей вода». После школы мы поступили в разные колледжи, но несмотря на это, мы много времени проводили вместе. С Адамом я познакомилась в колледже на 1-ом курсе, и у нас сразу возникла симпатия друг к другу. Встречаться мы начали спустя 3 недели после знакомства. Он очень понравился не только моей маме, но и всей моей семье, как ни странно. Ведь он чистокровный иранец из богатой семьи. Мама больше всех презирала меня после нашего расставания с Адамом. Я наивно надеялась, что он будет моим первым и последним парнем, с которым я проживу всю свою жизнь.
За 2 месяца до моего переезда сюда у Адама был день рождения. Я купила ему подарок, заказала торт и решила поздравить его ровно в 00:00. Когда я пришла к нему, входная дверь была открыта, а на вешалке у входа была джинсовая куртка Мари. Я до последнего надеялась, что они просто сидят на кухне и пьют чай, догадываясь о том, что я приеду его поздравить. Но все надежды рухнули, когда я увидела их у него в постели. Эта мерзкая картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Я ушла тихо, ничего им не сказав. Придя домой, у меня начался приступ из-за моей вегетососудистой дистонии. Приступ был тяжёлым, и родителям пришлось вызвать скорую.
Через пару часов Адам и Мари пришли в больницу вместе, и как только мне стало лучше, я всё им высказала. В ответ они оба просто молчали. В принципе, что тут можно сказать?
Страдала ли я из-за расставания с Адамом? Конечно, нет. Как я могу продолжать любить человека и страдать по нему, когда
